Исторический форум: история России, всемирная история

https://www.facebook...4255957?fref=nf
Карта из школьного учебника "История СССР. 8 класс" - "Триумфальное шествие советской власти".

Тогда я не очень задумывался над тем, до какого скотства и шизофрении нужно было довести родную страну, чтобы во всех её городах вот так вот хопа и вдруг власть ушла к маргиналам (маргиналам?), причём в половине случаев мирным путём:

И, кстати, отрекшийся Романов ещё жив. И всё Временное правительство в полном составе. И великие князья с красными бантами разгуливают по Петрограду. И на фронтах ещё более-менее..

ЗЫ. Пишу статью в Википедию про формирование территории Советской России. Термоядерная вещь, выносящая моск.

Глава 6. АПОГЕЙ СОЦИАЛЬНОГО НАСИЛИЯ, ИЛИ «ТРИУМФАЛЬНОЕ ШЕСТВИЕ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ»

 

Историки по-разному определяют начало Гражданской войны, якобы прервавшей по вине «империалистов» «триумфальное шествие Советской власти» не только по просторам бывшей Российской империи, но и по всему миру. В советское время его относили к лету 1918 г., связывая с «вооруженной военной интервенцией Антанты», которое началось с «мятежа» чехословацкого корпуса. Эту точку зрения приняли западные авторы. Действительно, к началу лета масштабы {305} вооруженного противодействия «совдепам» выросли, они приняли характер системного противостояния большевизму.

 

Однако если представить собственно революцию, с одной стороны, и Гражданскую войну ‒ с другой, никакой четкой грани между ними не обнаружится. Вооруженные конфликты происходили и до октября 1917 г., очаги военного сопротивления большевикам обнаружились сразу после их победы в столице. Вместе с тем большевистский переворот означал de facto прерывание прежней, пусть «временной», легитимности, а готовность большевиков избавиться от всех своих политических противников нельзя расценить иначе, как объявление внутренней гражданской войны. Это отчетливо почувствовали современники событий.

 

6.1. Социальные гримасы большевистской победы (В.П. Булдаков)

 

Гражданская война в России началась 25 октября 1917 г. При этом она носила многомерный характер, распадаясь на ряд локальных вооруженных конфликтов. Линии многочисленных фронтов были размытыми, четкой границы между ними и тылом не существовало. И в хаосе этой Гражданской войны простые люди то и дело оказывались то на одной, то на другой стороне. Иного в контексте системного кризиса Российской империи не могло и быть. Опасаясь контрреволюции, большевики объявили кадетов «врагами народа», затем пригрозили карательными мерами «пособникам буржуазии». 4 ноября Ленин заявил, что «теперь не время отчитываться перед Советами, но время действовать». Более того, добавил он, «если Петроградский Совет начнёт мутить массу, он, Ленин, не остановится даже перед тем, чтобы расстрелять Совет»¹. Большевики нуждались в «своих» Советах. А потому на местах они с легкостью заменяли «соглашательские» Советы собственными ревкомами².

 

Процесс утверждения большевизма в провинции Ленин назвал «триумфальным шествием Советской власти». Между тем этот «триумф» стал не просто апогеем социального насилия, а его хаотизацией. Это вызывало недоумение обывателей, перерастающее в панику. Особенно заметно это было в провинции, не привыкшей к кризисам столичного типа.

 

В конце октября в Воронеже после перестрелки все попрятались, магазины закрылись, «город совершенно вымер», жители «боялись погромов» и не могли понять: «Во имя чего переживает народ этот страх?». В Калуге в первой половине ноября циркулировали какие-то невероятные слухи: «об ожидаемом нашествии большевиков, о разобранных рельсах и якобы даже выставленных у Муратовки против Калуги пушках…» В Тамбове орган местного (пока еще меньшевистско-эсеровского) Совета 19 ноября сообщал: «Когда известие о нападении на московские банки “Совета народных комиссаров” стало известно… возникла настоящая {306} паника: вкладчики тотчас же потянулись за своими вкладами… в банках образовались настоящие “хвосты”… Однако банк производил выдачи не свыше 100 руб.»¹.

 

Впрочем, победу большевиков воспринимали по-разному. Писатель С.Л. Семенов, выходец из семьи потомственного питерского пролетария, утверждал, что лично для него Октябрь 1917 г. «был безудержным прыжком в ослепительную грохочущую жизнь». Для него «как будто раздвинулись пространства, и в пространствах мелькали города, люди, дела, чудовищные годы». И с этим настроением он несколько лет «лил свою и чужую кровь» (хотя его отец не принял Октября и в 1919 г. умер от голода «не бросая станка»)². Вряд ли вся рабочая масса в конце 1917 ‒ начале 1918 г. с ним была согласна.

 

16 января в Петрограде произошел погром склада на заводе Крона на Калашниковской набережной. Толпа, узнав из слухов, что на заводе рабочим выдали по 6 пуд. картофеля на человека, явилась к воротам. Некоторые женщины на коленях умоляли выдать хотя бы 5 картофелин. В конце концов люди проникли на территорию завода. Члены районного Совета застали там следующую картину: «Повсюду во дворе навалены целые горы картофеля и капусты. Все это мерзнет и гниет в количестве тысяч, если не десятков тысяч пудов. На горах копошатся люди, преимущественно женщины, отбирающие мало-мальски годный картофель… Некоторые тут же жуют сырой мерзлый картофель». Погром склада продолжался еще два дня и был остановлен латышскими стрелками, выстрелами рассеявшими толпы голодных петроградцев³.

 

Обывателям пришлось изрядно пострадать и от уголовных элементов. В декабре в Одессе «воры грабили сколько хотели и где хотели безнаказанно». Им пытались противостоять «жалкие фиктивные милиционеры». И это при том, что в городе находилось 11 тыс. безработных офицеров⁴. Кое-где новая власть дозволила самооборону в «буржуазных» кварталах. Так было, в частности, в Саратове и Харькове⁵. В ряде городов большевистская власть несколько месяцев сосуществовала с беспомощными «буржуазными» самоуправлениями⁶. Мусульманские политики восприняли приход большевиков к власти по-разному: одни задумывались о сотрудничестве с ними, другие намерены были бороться, третьи надеялись, что «русская» революция их не коснется⁷.

 

Между тем бациллы большевизма проникали даже в казачью среду. Прибывавшие с фронта полки быстро «большевизировались». 13 декабря 1917 г. на {307} станции Прохладной вагон, в котором находился терский атаман М.А. Караулов, солдаты ополченской дружины буквально изрешетили пулями, а труп атамана был ограблен. В свое время Караулова обвиняли в предательстве интересов казачества (хотя он успел повоевать с горцами). С одной стороны, 8 станиц Сунженской линии высказались против каких бы то ни было соглашений с горцами¹, с другой ‒ начинали симпатизировать большевикам. Считается, что если в декабре 1917 г. влияние большевизма было заметно лишь в 25 станицах, в январе ‒ марте ‒ в 62, то к лету 1918 г. им было охвачено 87 станиц с миллионным населением².

 

В конце 1917 ‒ начале 1918 г. ситуация на местах практически никем не контролировалась. Впечатляющей иллюстрацией нарастания погромного беспредела выглядят действия крестьян Уманского уезда Тамбовской губернии в ноябре ‒ декабре 1917 г. (советская власть здесь еще не установилась). По соглашению между отдельными селами крестьяне поочередно громили богатых хуторян, помещичьи имения, хозяйства священников³. Они руководствовались своего рода грабительской «целесообразностью», как правило, «легитимизированной» сельским сходом. Обычно они действовали, как сообщалось, «с величайшим азартом и соревнованием друг перед другом»⁴. Позднее, в эмиграции, В.М. Чернов утверждал, что крестьяне громили «усадьбы помещиков-феодалов», редко показывавшихся в своих «латифундиях». Он приводил свидетельство одного помещика, который утверждал, что не знает ни одного случая, когда крестьяне мстили бы «бывшим помещикам», хотя многие из них, бывшие черносотенцы, «были прежде с крестьянами далеко не мягки»⁵. Такая точка зрения выглядит сомнительно. Были и другие свидетельства. «Грабили добродушно, на удивление именно добродушно. Радовались как дети, когда огонь охватил мезонин, ‒ свидетельствовал помещик. ‒ Заливались смехом, когда мои племенные свиньи подняли невообразимый гвалт…» Однако толпа «была до слез разочарована, когда в подвале не оказалось ни одной бутылки вина». Психологию происходящего погромщики объясняли ограбленным по-своему: «Побарствовали и буде… теперь и мы у праздника». Пострадавший от погрома помещик поражался «наивности во всем происходящем». Психология подобных акций не укладывалась в рамки интеллигентской логики⁶. А тем временем газеты публиковали «пародии» на происходящее: «Зима, крестьянин торжествуя… / Спешит в “имение” кутнуть…»⁷

 

В январе 1918 г. крестьяне села Молоденки Тульской губернии разграбили винокуренный завод в Гаях, откуда вывезли несколько тысяч пудов спирта. По случаю пьянства крестьяне прекратили поставки хлеба в город. 20 января военно-революционный комитет направил из Тулы 45 вооруженных красногвардейцев для скупки хлеба. Однако крестьяне встретили его пулеметным огнем, в результате {308} уцелело лишь 17 человек. Спустя два часа молоденцы расстреляли приехавших за покупкой хлеба безоружных крестьян соседней деревни. Писали, что виной случившегося было беспробудное пьянство¹. Лишь к лету 1918 г. в связи с обострением продовольственного вопроса в среде крестьян наступило «отрезвление».

 

Победа большевиков в столице ускорила разложение армии. В Бессарабской губернии солдатами 16-го и 17-го корпусов были «разрушены и сожжены крупнейшие экономии… совершен ряд бессмысленных убийств, грабежей и насилий». В Полоцке были «разгромлены лавки и похищены продукты». В Кутаиси солдаты разгромили магазины, велась беспорядочная стрельба, были убитые и раненые. В Екатеринодаре солдаты убили казачьего офицера, стрелявшего в них за оскорбления в свой адрес. На Западном фронте в запасном батальоне 132-й дивизии солдатами был избит до смерти полковник Макаревич; в 41-м Сибирском полку убит член полкового комитета².

 

Борьба за власть в российской провинции порой приобретала опереточный характер. В Череповце Вологодской губернии о переходе ее в руки «ревкома» объявил на митинге большевик Башмаков, за которым стояло 10‒15 вооруженных людей (в основном бывших солдат). Правда, скоро, численность отряда увеличилась в десяток раз ‒ желание повластвовать охватило многих. Сам Башмаков отличался неуравновешенным характером, выбивал контрибуции, арестовывая детей местных купцов, постоянно угрожал несогласным револьвером и призывал: «Бей жидов, спасай Россию!»³. Тем не менее 24 мая 1918 г. Череповецкий уездный исполком поручил Башмакову «изыскать общеуездный единовременный советский налог», проще говоря, получить с «буржуев» «контрибуцию». Башмаков согласился с условием: «Вам нужны четыре миллиона, вы их получите, и в мои действия прошу не вмешиваться». Оказалось, что он решил выбить требуемую сумму у состоятельных родителей ранее им же арестованных студентов. После жалобы Череповецкого студенческого землячества в Москве Башмаков был предан суду революционного трибунала за «превышение власти»⁴.

 

Создается впечатление, что большевикам помогало изумление обывателей перед происходящим. В Калягине Тверской губернии власть захватил военно-революционный комитет. В конце декабря 1917 г. в его распоряжении насчитывалось всего 40 красногвардейцев⁵. И подобных случаев было немало.

 

Установление советской власти, растянувшееся в провинции на несколько месяцев, обернулось расширением реквизиционной практики. Так называемая красногвардейская атака на капитал подчас приобретала издевательский характер. «Классовая целесообразность» соседствовала с духом персональной мстительности и стремлением к личной выгоде. К лету 1918 г. большинство мелких и средних предприятий формально оставались частными, но почти в каждом из них производились изъятия средств производства и имущества. В ходе муниципализации жилья и «уплотнения» домовладельцы лишались всех ранее {309} сдаваемых в аренду жилых и торговых площадей, а чаще всего вынуждены были делить собственное жилье и мебель с навязанными властью квартирантами. Одним из основных источников денежных поступлений в местный бюджет стали контрибуции. Объектом ничем не регламентированного обложения выступали не только «торгово-промышленный класс» и «буржуазия», но и «барахольщики, лотошечники, лавочники»¹. Предприниматели пытались протестовать: предпринимательская деятельность становилась убыточной. В результате всеобщего дефицита и транспортного кризиса торговать стало попросту нечем².

 

Но победителей Временного правительства подобные соображения, похоже, мало волновали. В большинстве провинциальных городов действовали всевозможные большевистские комиссии ‒ нормировочные, учетные, регистрационные, по борьбе со спекуляцией. Формально они должны были регулировать потребительский рынок. На деле местные начальники буквально терроризировали торговцев немотивированными реквизициями и «чрезвычайными» налогами. Идея «экспроприации экспроприаторов» продолжала править «пролетарскими» умами.

 

В ряде случаев большевистская власть от самодеятельных реквизиций только выигрывала. В первой половине января 1918 г. окрестные крестьяне решили отобрать землю и инвентарь у Воронежского сельскохозяйственного института, мотивируя это тем, что агротехнической и прочей помощи от сотрудников института нет. Профессура, настроенная отнюдь не пробольшевистски, все же решила обратиться с жалобой в местный ВРК. Большевики не только решили этот спор в пользу аграрников, но и погасили задолженность по зарплате и предложили ученым направить своих представителей в губернский отдел народного образования. Крестьяне были не в восторге от этой акции, но ученые поспешили признать советскую власть³. Получалось, что новая власть начала укрепляться в глазах горожан за счет обуздания крестьянского бунтарства.

 

Что касается крестьян, то им оставалось довольствоваться Декретом о земле, подкрепленным 4 декабря Декретом СНК «О земельных комитетах». Под влиянием этих актов в Гжатском уезде Смоленской губернии даже на выборах в уездное земство победили большевики. В Духовщинском уезде той же губернии к началу декабря декрет был осуществлен в 25 имениях. Правда, как сообщил большевик К.И. Радивилин, он был проведен «неправильно, неорганизованно и нередки случаи убийств, диких насилий над личностью, даже над ничем не повинной интеллигенцией»⁴. В этом не было ничего неожиданного: аграрный беспредел был узаконен.

 

На Урале низовые Советы порой оказывались лишь прикрытием вооруженного самовластья большевиков и левых эсеров⁵. И те, и другие опирались на {310} полууголовные элементы ‒ другого рода сторонников попросту не находилось. Иной раз большевики утверждали свою власть так: если «соглашательский» Совет нельзя было большевизировать изнутри, создавался «параллельный» ему истинно «советский» орган, который тут же призывал на подмогу красногвардейцев или «летучий отряд» матросов. Последние, запугав обывателей обысками, реквизициями, мародерством, а то и прицельной стрельбой, устанавливали наконец «пролетарскую» власть¹.

 

Порой возникали трагикомические ситуации. Так, со станции Кушва в адрес Пермского Совета была направлена паническая телеграмма с просьбой о присылке шести вагонов муки, чтобы избежать голодных бунтов. В ответ председатель Совета просил местное военное начальство направить туда «вооруженный отряд в числе 80 человек, при офицере»².

 

Предоставленное самому себе сельское население игнорировало распоряжения городской власти, касавшиеся главным образом вопросов снабжения хлебом. 20 января сообщалось о «епифанской бойне» ‒ столкновении крестьян соседних деревень из-за продовольствия, в результате которой были убиты 7 и ранены 14 человек. На глазах жены и детей был зверски убит красногвардеец Галкин³.

 

По всей России происходило нечто подобное. «Ужасно, если придут немцы; ужасно, если останутся большевики», ‒ писал историк Ю. Готье⁴. {311}

 

 

¹ Власть народа. 1917. 7 ноября. Естественно, официально выступление Ленина было изложено в ином виде. См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 56‒57, 454.

 

² Общество и революция. С. 412. {306}

 

¹ 1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. С. 453, 461‒462.

 

² Писатели. Автобиографии и портреты современных русских прозаиков / под. ред. В.Л. Лидина. Изд. 2-е, доп. и испр. М., 1928. С. 295.

 

³ Новая жизнь. 1918. 17 января.

 

⁴ «Претерпевший до конца спасен будет». С. 148.

 

⁵ См.: A Russian Civil War Diary: Alexis Babine in Saratov, 1917‒1922 / ed. by D.J. Raleigh. Durham; London. 1988. P. 37‒39; Спроге В.Э. Записки инженера // Кригер-Бойцовский Э.Б. Записки инженера: Воспоминания, впечатления, мысли о революции; Спроге В.Э. Записки инженера. М., 1999. С. 233.

 

⁶ Соколов К.И. Тверская быль революции. Очерки революционной эпохи в Тверской губернии (1917‒1922 гг.). Тверь, 2013. С. 13‒20.

 

⁷ Исхаков С.М. Российские мусульмане и революция. С. 284‒285. {307}

 

¹ Булдаков В.П. Хаос и этнос. С. 525, 556‒557.

 

² См.: Куценко И.Я. Кубанское казачество. Краснодар, 1993. С. 325.

 

³ См.: ГА РФ. Ф. 353. Оп. 2. Д. 445‒452, 454, 520, 532.

 

⁴ Там же. Оп. 1. Д. 61. Л. 1 об.

 

⁵ Чернов В.М. «Черный передел» 1918 г. // Записки Института изучения России. Т. II. Прага, 1925. С. 159.

 

⁶ Девяткин И. Письма оптимиста // Воронежский телеграф. 1918. 1 января. С. 4.

 

⁷ Газета для всех (Москва). 1917. 14 декабря. {308}

 

¹ Тульская молва. 1918. 23 января.

 

² Разложение армии в 1917 году. М.; Л., 1925. С. 148‒149.

 

³ ВОАНПИ. Ф. 6350. Оп. 1. Д. 21. Л. 5‒6; Д. 24. Л. 21‒21 об.

 

⁴ ГА РФ. Ф. 353. Оп. 2. Д. 218. Л. 1 об. ‒ 3.

 

⁵ Булдаков В.П. Красная смута. С. 335. {309}

 

¹ Хазиев Р.А. Централизованное управление экономикой на Урале в 1917‒1921 годах: хаос, контроль и стихия рынка. М., 2007. С. 140‒141.

 

² Рынков В.М. Социальная мобильность буржуазии на востоке России в 1918‒1922 годы // Вестник Тверского государственного университета. Серия: История. 2015. № 3. С. 90‒92.

 

³ См.: Ульяновская В.А. Формирование научной интеллигенции в СССР. 1917‒1937 гг. М., 1966. С. 74‒77.

 

⁴ Ильюхов А.А. Революция 1917 года на Смоленщине. С. 198‒199, 227.

 

⁵ См.: Обухов Л.А. Советы Урала в 1917 году. Пермь, 1992. С. 89‒115. {310}

 

¹ См.: Бакулин В.И. Соликамский (Усольский) уезд в 1917‒1919 годах. Соликамск, 1995. С. 37‒41. По некоторым данным, подобное было характерно и для других городов Урала. См.: Аничков В.П. Указ. соч. С. 61‒63.

 

² Общество и власть. С. 68.

 

³ Тульская молва. 1918. 23 января.

 

⁴ Готье Ю.В. Мои заметки. М., 1997. С. 116. {311}

 

Российская революция 1917 года: власть, общество, культура: В 2 т. Т. 2 / Отв. ред. Ю.А. Петров. М.: РОССПЭН, 2017. С. 305‒311.

Не знаю, куда приткнуть

ЧСК и Чекатиф Как Ленин боролся с массовыми эпидемиями

 Да, уж точно - "Триумфальное шествие Советской власти"...

 А ведь среди нас есть ещё много лиц, особенно из москвичей, которые ратуют за РЕВОЛЮЦИЮ. Мало

им февральской 1917 г. и её последствий им до сих пор кажется... Хоть помните с каких желаний довольно

умных людей всё началось? А что - желания исполнились в полной мере: Царя, императора у нас не

стало...

 Задумайтесь господа - чего Вы можите? Языком молоть? А если этого окажется недостаточным? Делать

руками вы хоть что-то можете? Или только "копать" или "не копать"? В начале нужно научиться картошку

сажать и копать как москвичи в начале 90-х гг. Я за ними тогда наблюдал - всё Подмосковье они тогда

перекопали своими загородками огородов... Научились даже важные чиновники и профессора с докторами

наук... Не знаю как вели себя академики, но думаю, что не отставали, не всё же время "маленьких дурить"...

Лица революции

Известные исследователи истории российской авиации В.Р.Михеев и Г.И.Катышев в своем капитальном исследовании о И.И.Сикорском проанализировали биографии 75 ведущих российских специалистов, работавших до 1917 года вместе с создателем «Ильи Муромца», в том числе на авиационном предприятии компании РБВЗ.

 Из них только один погиб до 1917 года, 25 погибли между 1917 и 1924 годом. 32 эмигрировало. Причем среди эмигрантов – не только сам И.И.Сикорский и сотрудники его фирмы, но и такие выдающиеся специалисты как С.П.Тимошенко, Г.А.Ботезат, А.А.Лебедев, Л.В.Базилевич, в течение многих десятилетий являвшиеся «золотым фондом» науки и техники Франции и США. По свидетельству современников, к началу 1930-х годов «русские летчики и инженеры в Америке сумели зарекомендовать себя так хорошо, что при образовании новых предприятий лица, их финансировавшие, ставили условием, чтобы половина инженеров были русские».

Только 17 специалистов из 75 остались работать в СССР, причем 8 из 17, включая выдающегося конструктора истребителей Н.Н.Поликарпова, были репрессированы.
Аналогичные результаты дает выборочный просмотр биографий ведущих специалистов в других отраслях: между 1917 и 1925 годами Россия потеряла в разных секторах «высокотехнологичной» промышленности от 70 до 90% наиболее квалифицированных кадров.

На фото: Русские инженеры на берегу Белого моря. 1916 год, фотограф С. М. Прокудин-Горский.

Крестьянские восстания в Советской России в 1920 году

Примечателен следующий факт: в то время, когда на территории Центральной России, Поволжья, Урала и Сибири уже не было интервентов и белых армий, военное положение сохранялось в 36 губерниях, являвшихся очагами неподавленных крестьянских мятежей. На советском официальном языке именовавшиеся «бандами», в 1920-ом практически в каждой российской губернии действовали отряды «зеленых партизан», состоявших из дезертиров — крестьян, уклоняющихся от службы в рядах Красной армии. Скрываясь в лесах, откуда и пошло их название «зеленые», повстанцы нападали на карательные отряды большевиков, брали заложников и расстреливали представителей Советской власти.

«Зеленые партизаны», 1920 год

https://t.me/History...e_Empire_Russia

ли местную власть до русского завоевания

Большевики в течение весны - лета 1917 г. уделяли первостепенное внимание физическому и моральному уничтожению офицерства. В результате большевистской агитации на фронте было убито несколько сот офицеров, и не меньшее число покончили жизнь самоубийством (только зарегистрированных случаев после февраля 1917 г. более 800). Офицеры стали главным объектом красного террора и сразу после октябрьского переворота. Зимой 1917/18 г. и весной 1918 г. множество их погибло при возвращении с окончательно распавшегося фронта в поездах и на железнодорожных станциях, где практиковалась настоящая «охота» за ними: такие расправы происходили тогда ежедневно во многих местах.
Впечатления очевидцев на всех железных дорогах ноября-декабря 1917 г. приблизительно одинаковы. «Какое путешествие! Всюду расстрелы, всюду трупы офицеров и простых обывателей, даже женщин, детей. На вокзалах буйствовали революционные комитеты, члены их были пьяны и стреляли в вагоны на страх буржуям. Чуть остановка, пьяная озверелая толпа бросалась на поезд, ища офицеров (Пенза-Оренбург)… По всему пути валялись трупы офицеров (на пути к Воронежу)… Я порядком испугалась, в особенности, когда увидела в окно, прямо перед домом на снегу, трупы офицеров, - я с ужасом рассмотрела их, - явно зарубленных шашками (Миллерово)… Поезд тронулся. На этом страшном обратном пути, - какой леденящий сердце ужас! - на наших глазах, на перронах, расстреляли восемь офицеров. Мы видели затем, как вели пятнадцать офицеров, вместе с генералом и его женою, куда-то по железнодорожному полотну. Не прошло и четверти часа, как послышались ружейные залпы (Чертково). То же на ст. Волноваха и других… Его вывели из вагона в помещение вокзала, разули и, оставив лишь в кальсонах, отвели в комнату, где находилось уже около 20 человек в таком же виде. Оказались почти все офицеры. Они узнали свою судьбу - расстрел, как это было в минувший день с пятьюдесятью арестованными (Кантемировка)»

(фрагмент из книги "Красный террор глазами очевидцев" С.В. Волкова)

Офицеры стали главным объектом красного террора и сразу после октябрьского переворота.

Но те офицеры, которые соглашались служить в Красной Армии, получали защиту и средства к существованию. Многие из них стали видными советскими военачальниками. Например любимец Сталина маршал Борис Шапошников до революции был полковником ГШ.

Большевики в течение весны - лета 1917 г.

1918-го?

Большевики в течение весны - лета 1917 г. уделяли первостепенное внимание физическому и моральному уничтожению офицерства.

чего?

какие большевики?

на дворе - Временное правительство рулит

с него и спрашивайте

Большевики в течение весны - лета 1917 г. уделяли первостепенное внимание физическому и моральному уничтожению офицерства. В результате большевистской агитации

Большевики не были так многочисленны, чтобы абсолютно картину определять. Тем более, Февраль случился без них.

"«Октябрь родился не после Февраля, а вместе с ним, может быть, даже и раньше его; Ленину потому только и удалось победить Керенского, что в русской революции порыв к свободе с самого начала таил в себе и волю к разрушению», - считал Ф. А. Степун******.
4. Приказ № 1 и армия (В. П. Булдаков)
Принято считать, что роковым событием для революции стало появление Приказа № 1 Петроградского Совета. Этот документ считали едва ли не продуктом германского Генерального штаба. На деле приказ следует скорее отнести к «самодеятельным» документам солдат петроградского гарнизона. Столь же естественным образом он распространил «завоевания революции» в столице на остальную армию.
Сознание солдат пережило потрясение: они нарушили присягу сакральной фигуре российского бытия - Царю. Отсюда «странности» их поведения: некоторые стали носить георгиевские медали оборотной стороной наружу, желая скрыть изображение императора, другие сдавали свои награды «на нужды войны». «Все они сняли с себя не только погоны, - писал человек, наблюдавший за ними в Екатеринбурге. - Почему-то, нося шинели в рукава, солдаты отстегивали на спине хлястик...»* Повсеместно солдаты лузгали семечки, усыпая шелухой мостовые - по тротуарам они ходить перестали. А поволжские города провоняли усердно поедаемой воблой**.
Война словно отодвинулась в прошлое. Дезертирство казалось теперь частью «законного» протеста против былых «притеснений». До революции из войск Северного фронта, наиболее близкого к столице, выбыло около 50 тыс. солдат, через два месяца их число увеличилось на 25 тыс.*** В апреле мирные жители ужасались: устремившиеся на «побывку» солдаты высаживали пассажиров, а битком набитые ими вагоны проседали, их крыши ломались****.
Солдаты потянулись к политике. Желание отомстить тем, кто «затеял войну», становилось навязчивым. Известный журналист В. Амфитеатров-Кадашев свидетельствовал, что даже доктора оказывались плохи тем, что «слишком много солдат признали годными», а потому их самих следует отправить на фронт*****.
Чрезвычайно сильны среди солдат были антиофицерские настроения******. Вовсе не случайно в ходе восстания развернулась настоящая охота на «предателей-немцев» из офицеров и генералов*******. Часто «немецкий след» был лишь предлогом. Судя по всему, произошедшее 28 февраля убийство командира ставшей впоследствии знаменитой «Авроры» капитана 1-го ранга Никольского было связано с его нежеланием «приветствовать революцию» Многие расправы попадают в разряд массового исступления,

*      Аничков В. П. Екатеринбург - Владивосток. (1917-1922). М., 1998. С. 32.
**    «Университет жил совершенно нормальной жизнью». Воспоминания Г. Г. Тельберга // Источник. 1998. № 3(34). С. 73.
***   Бонч-Бруевич М.Д. За власть Советов. Воспоминания. Ташкент, 1958. С. 135.
****  ОДНИ РО. Ф. 12. Оп. 3. Д. 1005. Л. 18.
***** Февральская революция 1917 года. М., 1996. С. 130.
****** См.: Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Т. 1. С. 47-49, 51-52.
******* Булдаков В. П. Красная смута. С. 124,226.
******** Неволин А. С. Авроровцы. М., 1977. С. 39.

но, похоже, в обществе происходящему сочувствовали*. Через два месяца после бойни офицеров в Гельсингфорсе попытка политических лидеров добиться назначения пенсий всем семействам лиц, погибших в ходе переворота, была отвергнута. Матросы и солдаты не желали, чтобы вспомоществование получали родственники убитых офицеров**. Одновременно возник культ революционной жертвенности: 17 марта торжественно хоронили убитых при беспорядках двух матросов. На месте погребения решено было установить памятник***.
Некоторые считали, что «в Кронштадте мятеж был наиболее жестоким и имела место самая чудовищная резня», так как там квартировались исправительные батальоны армии и флота****. Обычно они мстили тем командирам, которые всем своим поведением воплощали в себе неизменность существующего порядка вещей*****. Адмирал Р. Н. Вирен, «воспитывавший» матросов чисто репрессивными мерами, был публично расстрелян, а тело его было сожжено на площади перед Морским собором******. И, хотя особенно пострадали офицеры из этнических немцев, широкое распространение получили представления о том, что их убийства организовывали агенты немецкой разведки. Озверевшие «защитники отечества» словно искали подходящих кандидатов на заклание. В Пскове их жертвой стал полковник Самсонов, начальник распределительного пункта. Считалось, что он изводил солдат, включая выздоравливающих фронтовиков, всевозможными придирками. Ему «повезло»: его застрелили в собственном кабинете несколькими выстрелами в упор*******. В Твери на площади солдаты убили губернатора Н. фон Бюнтинга, потомственного дворянина, гофмейстера, православного. Ему выстрелили в спину, а затем добили штыками*******.

* Так, наборщики типографии наотрез отказались печатать воззвание Совета о недопустимости самосуда над офицерами, а группа левых эсеров и «межрайонцев» в своих воззваниях призывала к продолжению расправ. См.: Суханов Н. Н. Записки о революции. Т. 1. С. 155-156.
** Национальный архив Финляндии. Venalaisia sotilasiakirjoja. VA: n luettelo 342:2, n. 3896. Л. 14.
*** Авдеев H. Указ. соч. С. 103.
****«Русская революция». Донесение начальника бельгийской военной миссии барона Риккеля. 1916-1918 гг. // Исторический архив. 1996. № 3. С. 178.
*****Бурджалов Э. Н. Вторая русская революция. Москва. Фронт. Периферия. М., 1971. С. 107, 109, 111; Раскольников Ф. Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. М., 1990. С. 37-41,46-48.
******КожевинВ. Л. Российское офицерство и Февральский революционный взрыв. Омск, 2011. С. 143,134-135.
*******Бонч-Бруевич М.Д. Указ. соч. С. 132.
********Тверская губерния в годы Первой мировой войны / Науч. ред. В. П. Булдаков. Тверь, 2009. С. 393.

Впрочем, чаще дело ограничивалось мирным устранением неугодных командиров. В Архангельске 2 марта волнений в войсках не было, но с 19 марта началось списание с судов офицеров, подозреваемых в симпатиях к старому строю и к Германии*. 4 марта из Владивостока вице-адмирал Шульц сообщал, что «присоединение флота и порта к новому строю прошло без всяких инцидентов», а 5 марта предписал нижним чинам выбирать представителей в Совет рабочих депутатов и Комитет по охране города. Здесь матросы также стали самочинно «увольнять» офицеров**. Из Сарапула вольноопределяющийся сообщал, что у них был смещен батальонный командир штабс-капитан Гебель, «чистокровный деспот - немец». Но были и другие офицеры. Один из них заверил: «Пока в строю, я - офицер, а вне - ваш товарищ»***.
Армия, основывающаяся на прежних принципах субординации, уже не могла существовать - об этом заявляли все солдаты на общем собрании Петроградского Совета 1 марта. Приказ № 1 был в полном смысле вытребован у членов Исполнительного комитета солдатами, основывающихся, в свою очередь, на решении общего собрания Совета. Самый его текст был сформулирован Н. Д. Соколовым «без всяких голосований» по требованиям насевших на него солдат. Н. Н. Суханов утверждал, что приказ был «в полном смысле продуктом народного творчества, а ни в коем случае не злонамеренным измышлением отдельного лица или даже руководящей группы»****. Сам Соколов от авторства приказа отмежевывался.
В тексте Приказа, появившегося вечером 1 марта, говорилось о необходимости избрания «во всех ротах, батальонах, полках, батареях, эскадронах» особых солдатских комитетов; о командировании представителей в Совет рабочих депутатов; о подчинении политических выступлений в войсках столичному Совету; о неисполнении приказов военной комиссии Государственной Думы в случае, если они противоречат постановлениям Совета; о переходе всего вооружения в ведение солдатских комитетов; о соблюдении «строжайшей воинской дисциплины» в строю и необязательности отдания чести офицерам вне службы; об отмене прежней системы титулования офицеров и генералов (от благородия до высокопревосходительства) и заменой их общим «господин» (будь то прапорщик или генерал); воспрещение офицерам «тыкать» нижним чинам*****.

*      Военные моряки в борьбе за власть Советов на Севере (1917-1920 гг.). Л., 1982. С. 10-11,25-28.
**     Военные моряки в борьбе за власть Советов на Дальнем Востоке (1917-1922). Владивосток, 1989. С. 33-34,38-39.
***   Письма вятского обывателя. С. 211-212.
****  См.: Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Т. 1. С. 47—54; Суханов Н. Н. Записки о революции. Т. 1. С. 144-45.
***** Революционное движение в России после свержения самодержавия. М., 1957. С. 189-190.

Цитата по: Петров Ю. А. (отв. ред.) - Россия в годы Первой Мировой Войны 2014 с.766-769

"В апреле 1917 г. 2-ю Сводную казачью дивизию, которой я командовал около двух лет и с которой был почти все время в боях, сменила на позиции под Пинском 172-я пехотная дивизия, и ее отвели в тыл, на отдых. Я тогда же решил подать рапорт об увольнении меня в отставку. Новые порядки, введенные Временным Правительством, отсутствие какой бы то ни было власти у начальников, передача в руки комитетов всех полковых дел быстро расшатывали армию."
____________________
"Я помню, что тогда же меня спросили, как я смотрю на переход в наступление революционными войсками, с комитетами во главе. Я ответил, что, как русский человек, я очень хотел бы, чтобы оно завершилось победою, но, как военному, сорок лет верившему в незыблемость принципов военной науки, мне будет слишком больно сознавать, что я сорок лет ошибался.
Как только казаки дивизии соприкоснулись с тылом, они начали быстро разлагаться. Начались митинги с вынесением самых диких резолюций. Требования отклонялись, но казаки сами стали проводить их в жизнь. Казаки перестали чистить и регулярно кормить лошадей. О каких бы то ни было занятиях нельзя было и думать. Масса в четыре с лишним тысячи людей, большинство в возрасте от 21 до 30 лет, т. е. крепких, сильных и здоровых, притом не втянутых в ежедневную тяжелую работу, болтались целыми днями без всякого дела, начинали пьянствовать и безобразничать. Казаки украсились алыми бантами, вырядились в красные ленты и ни о каком уважении к офицерам не хотели и слышать. ..."
_________________________
"По всей армии пехота отказывалась выполнять боевые приказы и идти на позиции на смену другим полкам, были случаи, когда своя пехота запрещала своей артиллерии стрелять по окопам противника под тем предлогом, что такая стрельба вызывает ответный огонь неприятеля. Война замирала по всему фронту, и Брестский мир явился неизбежным следствием приказа No 1 и разрушения армии. И если бы большевики не заключили его, его пришлось бы заключить Временному Правительству."
П.Н. Краснов На внутреннем фронте

 

Большевики в течение весны - лета 1917 г. уделяли первостепенное внимание физическому и моральному уничтожению офицерства.

чего?

какие большевики?

на дворе - Временное правительство рулит

с него и спрашивайте

 

Ненависть солдат к офицерам имела несколько источников - классовая ненависть, поскольку солдаты были потомками крепостных, а офицеры потомками помещиков, месть за пренебрежительное, высокомерное отношение, и влияние революционной пропаганды. Таким образом революционные агитаторы несут долю ответственности за развал армии и разрушение дисциплины.

Но главным источником падения военной дисциплины была политика Временного правительства, куда большевики не входили. Печально известный приказ № 1 от 14.03.17, который составил некто Соколов - социал-демократ, близкий к Керенскому и Чхеидзе, дал сигнал к травле офицеров. Временное правительство панически боялось "контрреволюции", под которой подразумевался монархический военный переворот, поэтому всегда было на стороне солдатских комитетов и против офицеров. Не исключено, что расправы с офицерами начались бы и стихийным образом без одобрения Временного правительства. Нужно отметить и то, что Временное правительство не "рулило", реальные рычаги власти находились в руках совдепов, комитетов и прочих революционных органов.

Это конечно не снимает с большевиков ответственности за уничтожение офицеров и других представителей российской элиты. Преследование офицеров продолжалось и после завершения ГВ. 

Сознание солдат пережило потрясение: они нарушили присягу сакральной фигуре российского бытия - Царю. Отсюда «странности» их поведения: некоторые стали носить георгиевские медали оборотной стороной наружу, желая скрыть изображение императора, другие сдавали свои награды «на нужды войны».

Это верно - при царе армия разлагалась, но еще сохраняла некоторую боеспособность. После февральской революции армии как таковой уже не было, ее место заняла деморализованная толпа пораженцев.

https://ruposters.ru...riya-neulovimih

100 лет назад в Воронежской области вспыхнуло крестьянское восстание против большевиков, один из эпизодов которого стал классикой советского кинематографа. Именно в Воронежской области писатель Павел Бляхин нашел прототипов для "Неуловимых мстителей", покоривших советский экран. И хотя действие его повести "Красные дьяволята" происходит в Екатеринославе (Днепропетровск, ныне Днепр), писатель не раз говорил, что сам сюжет родился у него в теплушке поезда, пробирающегося через охваченную войной Воронежскую землю. Но настоящая история "неуловимых" оказалась вовсе не такой веселой, как в кино.

Бобровский ревком

Уездный город Бобров Воронежской губернии в 1919 году шесть раз переходил из рук в руки, и каждый раз, когда в городок входили части Белой Добровольческой армии, на всех заборах Боброва появлялись листовки некоего "Бобровского ревкома", грозившего предать смертной казни всякого, кто будет сотрудничать с белыми. Надо сказать, свои угрозы "ревком" выполнял — иных членов уездной управы неизвестные революционеры убивали прямо под носом деникинцев, других — в ходе "зачисток" города, когда в Бобров приходили красные.

Военная контрразведка белых с ног сбилась в тщетных попытках вычислить и поймать кого-нибудь из ревкома. Неуловимые ревкомовцы избегали всех ловушек и засад — было очевидно, что они имели своих агентов в даже в штабе белых. В конце концов, таинственный "ревком" добился своего: бобровцы стали бояться открыто поддерживать белых.

Лишь после окончательного разгрома Добровольческой армии Деникина личности "Бобровского ревкома" были раскрыты, и весь город ахнул. Оказывается, председателем "революционного комитета" был всем известный Коленька, вернее 17-летний Николай Евгеньевич Алексеевский, вчерашний гимназист и сын местного предводителя дворянства, местного инспектора народных училищ.

Николай Алексеевский в 1919 году

Правда, гимназические учителя припомнили, что еще до революции у Коленьки были неприятности с полицией из-за найденного у него рукописного журнала с революционными стишками собственного сочинения. Коленьку грозились даже выгнать из гимназии, но тогда в скандал вмешался отец, дело замяли.

А потом грянула февральская революция 1917 года, и Николай Евгеньевич неожиданно стал редактором "Известий Бобровского Совета рабоче-крестьянских и солдатских депутатов" — как, наверное, единственный образованный человек в уезде, "пострадавший" при царском режиме. Основную же часть Совета составили служащие местного земства, рабочие местного маслобойного завода, солдатские депутаты из 186-го запасного пехотного полка, квартировавшего в то время в городе. И два заезжих эсера из Петрограда — эмиссары Временного правительства.

Исторический Октябрьский переворот совпал как раз с уездным съездом рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, проходившим в Боброве. В итоге депутаты приняли решение не поддерживать большевиков, а сам Николай Алексеевский перешел на службу в земский Совет, который противостоял большевикам, создавшим в 1918 году Уездный Исполнительный Комитет. Но, как выяснилось 2 года спустя, все это время Коленька были двойным агентом, снабжавшим большевиков секретными сведениями.

Другим членом "ревкома" был его одноклассник по гимназии Константин Авдеев, а за связь ревкома с Красной армией отвечал их старший товарищ Бахарев, которому тогда исполнилось 23 года. 

После победы красных Николай Алексеевский был назначен начальником уездной ВЧК — карьеры тогда делались моментально. И Коленьке пришлось немало поработать на ниве "красного террора": недрогнувшей рукой он расстреливал своих земляков, взятых заложниками в концентрационные лагеря.

И не просто расстреливал. Например, при подавлении "кулацкого мятежа" в слободе Старая Чигла чекисты практиковали самые изуверские казни: людей топили в колодцах, сжигали, закапывали живьем. Например, супругов хоронили, привязывая тело убитой жены к еще живому мужу.

Дружина воронежских рабочих у гроба товарища, 1918 г. | Фото: Архивная служба Воронежской области

Имелся у Коленьки и личный опыт подавления крестьянских восстаний. Он лично руководил расправой над жителями Козловки, которые во время продразверстки убили двух милиционеров. В отместку за это Коленька расстрелял всех заложников и наложил на всю волость контрибуцию в 25 миллионов рублей.

Молодой палач, фанатично преданный идее террора, вскоре был замечен главным воронежским коммунистом Лазарем Кагановичем, который и предложил поручить революционной молодежи опасную задачу ликвидацию т.н. "колесниковского мятежа" — фактически крестьянской войны против большевиков, охватившей тогда все южные районы Воронежской губернии.

Остальные члены штаба по подавлению крестьянской войны тоже были из нового поколения. Уже знакомый нам Константин Авдеев — член губисполкома, курировавший красный террор. Студент Бахарев, назначенный комендантом губЧК. Комиссару штаба ЧОН (частей особого назначения) Бабкину было 25 лет. Военному комиссару губернии Федору Мордовцеву — 28.

Воронежская война

Восстания осени 1920 года, прокатившиеся по самым хлебным российским губерниям, имели одну отличительную черту: против большевиков выступали уже не их идеологические соперники или кулаки, но сами большевики и сочувствующие советской власти, рассчитывавшие на смягчение методов "диктатуры пролетариата" после Гражданской войны. Восстание в Воронежской губернии было и вовсе уникальным: здесь главарь "банды кулаков" Георгий Колесников убил своего родного брата Михаила — командира продотряда большевиков, прибывшего отнимать хлеб у родителей. После чего войну против Красной армии начал третий брат Иван Колесников — прославленный красный командир, который в годы Первой мировой войны прошел нелегкий путь от рядового солдата до унтер-офицера.

Иван Колесников

Воевал он на Кавказе, на турецком фронте. После февраля 1917 года русская армия, воевавшая в Закавказье, оказалась буквально брошенной на произвол судьбы, и домой наши бойцы выбирались самостоятельно, сбившись в небольшие отряды. На Кубани отряд, в котором шел Колесников, встретил отряд Красной армии. И Колесников записался добровольцем к красным.

Служил он рядовым конной разведки 40-й Богучарской стрелковой дивизии и служил хорошо. Уже в мае 1919 года он был назначен командиром разведвзвода, затем комендантом штата полка, далее — командиром батальона 357 стрелкового полка. Был дважды ранен.

Вероятно, после очередного ранения Колесников и перешел на гражданскую службу и был назначен на должность казначея своего полка. Как говорится в материалах воронежской ЧК, находясь в этой должности Колесников допустил растрату вверенных ему финансовых средств, после чего, испугавшись трибунала и расстрела, он решил дезертировать.

Направился он в родные места — к жене и дочери. И как раз успел к началу восстания, вызванного невиданными поборами и жестокостью продотрядов. Впрочем, тогдашний председатель губревкома Лазарь Каганович в телеграммах требовал от красноармейцев поступать с крестьянами как с врагами народа. 

Приступайте к реквизиции всего наличного хлеба, — писал он подчиненным. — Когда будут сданы хотя бы 50% причитающегося разверстке, можно поставить вопрос переучета. В случаях невыполнения разверстки немедленно арестуйте сельсовет, предавая коммунистов партийному суду, беспартийных – ЧК.

Но дальше закручивать гайки было уже некуда. Народ восстал, и в считанные дни повстанческое движение охватило практически все села и слободы Острогожского, Богучарского, Павловского и Калачеевского уездов.

Иван Колесников оказался незаурядным организатором. Из мобилизованных добровольцев он создал штаб восстания и сформировал пять повстанческих полков, численность которых колебалась от 6 до 15 тысяч человек. Также в составе повстанческой армии была и своя кавалерия — своего рода силы быстрого реагирования. И артиллерийская батарея: 4 пушки и "эскадрон" тачанок с 40 пулеметами.

Это была серьезная сила. 25 ноября повстанцы молниеносной операцией захватили уездный город Богучар. Местные большевики докладывали в Воронеж: 

В слободе отряд Колесникова появился внезапно, утром. Появления повстанцев не ожидал никто, и находящиеся в слободе продотрядовцы были застигнуты врасплох...

Без единого выстрела повстанцы разоружили продотряд и препроводили пленных в местную тюрьму.

После этого на слободской площади был устроен митинг. От лица повстанцев выступил священник, который призвал местное население к восстанию против коммунистов. Затем тут же, на площади, был проведен небольшой молебен, после которого повстанцами был публично устроен самосуд над продработниками: пленники были подвергнуты практически часовому избиению, а затем убиты... После расправы таловцы потребовали от повстанцев провести публичный суд над находящимся в тюрьме милиционерами и советскими работниками. И.С. Колесников этому требованию подчинился: из тюрьмы пленников по одному стали выводить на ту же площадь, где сельский сход через всеобщее обсуждение должен был решить их участь.

В итоге все милиционеры были оправданы и отпущены на волю. Иван Колесников, убедившись, что слободские крестьяне, дав волю чувствам при избиении несчастных продработников, теперь устыдились своего насилия, решил прекратить этот "суд".

Операция "ликвидация"

Ликвидацию армии Колесникова Каганович и поручил Николаю Алексеевскому, который сразу же взял быка за рога, тем более что с Южного фронта из Крыма было переброшено пополнение — стрелковые и кавалерийские полки.

Вскоре повстанцы начали нести ощутимые потери. Так, в окружение у слободы Евстратовка попал один из полков восставших, затем был беспощадно перебит и "кавалерийский полк". Наконец, в начале декабря 1920 года у деревень Твердохлебово и Лофицкая красные наголову разбили объединенные силы Колесникова, причем в этих боях повстанцы потеряли свою артиллерию. Однако окончательно уничтожить бунтарей не удалось. Разбившись на несколько частей и продвигаясь с громадной быстротой, отряду Колесникова удалось оторваться от авангарда красных.

Повстанческая армия Колесникова

После этого Николай Алексеевский приказал всеми силами ударить по Старой Калитве — дескать, одним ударом покончим с "колесниковщиной" в ее логове. А сам с товарищами поспешил на станцию Кантемировка, где их ждал бронепоезд. Нужно было как можно быстрее прибыть в Воронеж и доложить на пленуме губернского исполкома о полной ликвидации бандитизма. Также он планировал отбить телеграмму в Москву.

Но в Воронеж они так и не доехали. Остановившись для корма лошадей, они были внезапно захвачены отрядом самого Ивана Колесникова, спешившего на разведку в Старую Калитву. Судьба "неуловимых" чекистов сложилась не так весело, как киношных героев.

Первыми погибли комендант губЧК Бахарев и начальник штаба войск ЧОН Бабкин — их мужики просто порубали шашками во дворе. Остальные же, запершись в доме, стали отстреливаться, но довольно быстро расстреляли все патроны. В итоге Коленька Алексеевский последнюю пулю пустил себе в лоб, а Авдеев и Мордовцев были схвачены ворвавшимися и изрублены. Через два дня их останки были доставлены на станцию Кантемировка, где в то время стоял эшелон первого секретаря Костромского губкома РКП(б) Павла Бляхина.

Где в то время находился Иван Колесников, не знал никто. Ходили слухи, что он ушел в Харьковскую губернию

Последний бой Колесникова

Целый месяц о Колесникове не было ничего слышно, пока 20 января 1921 года его отряд не появился под Богучаром, захватив несколько сел и станций на железной дороге. В числе добычи оказалось и несколько эшелонов Красной армии с грузом боеприпасов и амуниции.

Момент для возвращения в Воронежскую губернию был выбран удачно: в это время военное руководство губернии сконцентрировало все свои силы на борьбе с антоновцами, действующими в северных уездах, и с махновцами, внезапно объявившимися в юго-западных волостях. Вследствие этого на остальной территории Воронежской губернии военная власть была представлена лишь небольшими отрядами при военкоматах, которые разбегались при первом появлении врага.

Больше месяца Колесников хозяйничал в южных районах губернии, пока под Воронеж не была переброшена специально созданная Подвижная группа для борьбы с бандитизмом — более 24 тысяч штыков и сабель. Костяк группы — 1-й особый стрелковый полк, ветераны частей ЧОН – венгры, румыны, чехи, китайцы, которые не испытывали никаких моральных угрызений совести при уничтожении русских деревень.

Также для подавления "колесниковщины" власть перевела практически все воронежские села на осадное положение: был объявлен комендантский час, взяты заложники из "неблагонадежного элемента".

Последним боем Ивана Колесникова стал штурм 28 апреля 1921 года слободы Криничная. Штурм был отражен отрядом ЧОН, который погнал повстанцев в открытое поле, где их уже ждал другой крупный отряд чоновцев. Завязался ожесточенный пятичасовой бой, в ходе которого Иван Сергеевич Колесников был убит выстрелом в спину. Ходили слухи, что его убил какой-то подросток, оказавшийся агентом ВЧК.

Но те офицеры, которые соглашались служить в Красной Армии, получали защиту и средства к существованию.

Сколько из них потом застрелилось? И скольких в итоге репрессировали?

Не всё так радужно.
 

чего? какие большевики? на дворе - Временное правительство рулит с него и спрашивайте

Задайте вопросу автору книги - С.В, Волкову, доктору исторических наук. У него есть тг-канал: https://t.me/salery_quotes

Из предисловия к книге:

Фактически политика уничтожения опасных для большевиков групп началась еще до взятия ими власти. В соответствии с известным ленинским указанием («Не пассивность должны проповедовать мы, не простое «ожидание» того, когда «перейдет» войско - нет, мы должны звонить во все колокола о необходимости смелого наступления и нападения с оружием в руках, о необходимости истребления при этом начальствующих лиц"Ленин В. И. ПСС. Т. 13, с. 374.), большевики в течение весны - лета 1917 г. уделяли первостепенное внимание физическому и моральному уничтожению офицерства. В результате большевистской агитации на фронте было убито несколько сот офицеров, и не меньшее число покончили жизнь самоубийством (только зарегистрированных случаев после февраля 1917 г. более 800). Офицеры стали главным объектом красного террора и сразу после октябрьского переворота. Зимой 1917/18 г. и весной 1918 г. множество их погибло при возвращении с окончательно распавшегося фронта в поездах и на железнодорожных станциях, где практиковалась настоящая «охота» за ними: такие расправы происходили тогда ежедневно во многих местах.

Оттуда же примеры еще одной дикости:

Вот одно из типичных объявлений о взятии заложников, опубликованное в первом номере «Еженедельника ВЧК» (от 22 сентября 1918 г.) в рубрике «Красный террор»:

«Объявление

Всем гражданам города Торжка и уезда

Наемники капитала направили руку на вождей Российского пролетариата. - В Москве ранен председатель Совета народных комиссаров Владимир Ленин, в Петрограде убит товарищ Урицкий. - Пролетариат не должен допустить, чтобы его вожди умирали от злодейских грязных рук наймитов контрреволюционеров, и на террор должен ответить террором. За голову и жизнь одного из наших вождей должны слететь сотни голов буржуазии и всех ее приспешников. Доведя об этом до сведения граждан города и уезда, Новоторжская Чрезвычайная комиссия уведомляет, что ею арестованы и заключены в тюрьму - как заложники - поименованные ниже представители буржуазии и их пособники: правые эсеры и меньшевики. При малейшем контрреволюционном выступлении, направленном против Советов, при всяком покушении на вождей рабочего класса - эти лица Чрезвычайной комиссией будут немедленно расстреляны.

Список заложников

Грабинский Константин Васильевич - директор завода «Козьминых».

Головнин Василий Петрович - директор завода Головнина.

Раевский Сергей Петрович - священник церкви Вознесения.

Горбылев Иван Иванович - купец.

Архимандрит Симон - настоятель мужского монастыря.

Головнин Александр Иванович - владелец кожевенного завода.

Новоселов Василий Ефремович - заводчик-инженер.

Гонский Бруно Адольфович - офицер, правый эсер.

Петров Семен Филиппович - офицер, правый эсер.

Цвелев Михаил Степанович - инженер, купец.

Щукин Иван Петрович - отставной артиллерист, капитан, правый.

Панничкин Сергей Иванович - бывший охранник дворцовой полиции.

Мельников Ефрем Александрович - маклер, правый.

Анитов Николай Дмитриевич - правый соц.-револ.

Поляков Николай Иванович - купец, черносотенник.

Грабицкий Николай Васильевич - купец, спекулянт.

Гармонов Илья Александрович - правый эсер.

Прохоров Яков Егорович - купец.

Председатель Новоторжской Чрезвычайной комиссии М. Клюев

Члены комиссии: И. Шибаев, Цветков"Цитируется по книге: ВЧК уполномочена сообщить… 1918 г. М., 2004, с. 78.

 

 

Но те офицеры, которые соглашались служить в Красной Армии, получали защиту и средства к существованию.

Сколько из них потом застрелилось? И скольких в итоге репрессировали?

Не всё так радужно.
 

 

Нет достоверных данных о том, сколько офицеров служило в Красной Армии, насколько добровольной была такая служба и чем она закончилась. Герою романа Тихий Дон Григорию разрешили поступить в Красную Армию для войны против Польши, но после окончания войны уволили из армии, а по приезде домой, где он был известен как белоказачий командир, собирались расстрелять.