Во всех современных источниках битва при Бувине предстает перед нами как крупномасштабное противостояние. Современные историки не испытывают доверия к числу солдат, приводимому в тогдашних источниках — некоторые авторы уверяют, что силы сторон достигали 80 000 чел. у каждой, — однако никто не спорит относительно размаха и значения этой средневековой баталии. Размеры войск оценивают в 5000—20 000 чел. у того и другого противника. В обеих армиях доминировала кавалерия, присутствовало много рыцарей — у Вербрюггена говорится о 1200 с французской стороны и о 1500 у неприятеля. Численность их между тем никогда не превышала количества сопровождающей пехоты, которая, по крайней мере, в одном из контингентов, у фламандцев, по всей видимости, превосходила конницу вчетверо, «Коалиционная» армия, судя по всему, располагала большим количеством солдат, чем французская. Так или иначе, какмыувидим, численное преимущество не помогло «коалиции». За лень до битвы армия Филиппа Августа находилась в Турне, примерно в 20 км восточнее Бувина, Там король и его приближенные держали военный совет и решили выступить навстречу противнику и сразиться с ним так скоро, как только представится возможным. Ранним утром следующего дня, в воскресенье, французы вышли из города с намерением достигнуть Лилля. Может показаться, что они бежали от врага. Представляется, однако, что Филипп, уже опытный полководец (он много сражался со сторонниками Англии, сначала вместе с будущим английским королем Ричардом I против отца последнего, Генри II, а потом уже против Ричарда и наследовавшего по его смерти Иоанна Безземельного. — Прим. пер.), намеревался дать бой врагу только на благоприятных для себя позициях.

Восход дня битвы застиг войска «коалиции» под Мортанем, всего в 12 км к юго-востоку от французов. Согласно так называемому «Рассказу Реймсского Менестреля», только там, под Мортанем, предводители «коалиции» узнали о наличии поблизости французской армии и, услышав новость, возрадовались, ибо «считали, что поймали их (французов) в сети». Уверенные в победе над французским королем и его войгками, лидеры «коалиции», похоже, беспокоились только о том, чтобы поскорее схлестнуться с врагом, а не о том, как и где — на благоприятной или пет местности — предстоит биться. Между предводителями не было единого мнения, а кроме того, им не хватало мудрости и опыта их противника. 27 июля они выступили с тем, чтобы настигнуть французскую армию. Филипп сформировал сильный арьергард, задача которого состояла в том, чтобы предупредить короля в случае приближения противника, а также в том, чтобы вступать в стычки с преследователями, сдерживать их, если королю понадобится увеличить дистанцию между собой и неприятелем. Вместо бегства к Лиллю, Филипп решил занять позиции на противоположной стороне реки Марк у Бувина, рядом со старой римской дорогой, по которой пролегал его путь. В часовне В Бувине король «в полном вооружении» в обществе баронов слушал мессу. Затем он, согласно Менестрелю, обратился к ним с такими словами: «Мессиры, вы мои люди, а я ваш государь... Я всегда любил пас и оказывал вам великую честь и сполна жаловал вас тем, что имел. Я никогда не поступал с вами несправедливо и не делал вам ничего дурного, но всегда руководил вами как должно. Во имя Господне, я прошу вас сегодня защитить меня и самих себя вместе со мною, И если вы думаете, что во благо короны лучше послужит иной и я вас, я принимаю это и желаю всем сердцем и доброй волею, чтобы было так».

Французские бароны ответили: «Государь, во имя Божие, мы не хотим иного короля, кроме вас. Скачите смело на неприятеля, мы готовы умереть за вас». Затем они вышли из церкви и приказали раавернуть знамена, включая Орифламму («Золотое знамя» Сен-Дени. — Прим. пер.), которое поднимали перед битвой с противником, коего король считал неверным, еретиком или бунтовщиком. Совершено так и обстояло дело в тот момент, поскольку графы Фландрии и Булони, как и прочие французские нобили, поддерживавшие врага, являлись мятежниками. Кроме того, поскольку папа Иннокентий III предал императора Отто-па анафеме, воспретив поддержку отлученного от Церкви, сторонники его могли считаться также и еретиками.

Почему Филипп избрал Бувин (иначе Бувиньи. — Прим. пер.)? «В отношении победы в битве при Бувине» (Relatio Marchianensis de Pugna Bouvinis) — вероятно, один из самых первых источников, в котором описывается данное столкновение. Написана работа либо очевидцем, либо со слов очевидца, и в ней говорится, что французский король, «видя, что противники преследуют его яростно, как спущенные с цепи псы, и памятуя о том, что не может отступить, не уронив чести, положился на Господа и построил свою армию в боевые порядки, как обычно делают, когда намереваются сражаться». Существует мнение, что в решении прослеживается хорошо рассчитанная стратегия, Филипп осознавал преимущества местности — широкой и ровной поверхности, окаймленной рекой и болотцами, — и построил войско тремя «дивизионами», в каждом из которых присутствовали кавалерия и пехота. В том же труде написано: «Со всей поспешностью рыцари со своими оруженосцами строились боевыми эшелонами, готовясь к битве. Оруженосцы держали поводья коней. Доспехи сияли в лучах солнца, и казалось, что света дня прибыло вдвое. Знамена трепетали на ветру, блистая радовавшей глаз красотой ». Армия «коалиции» следовала за французами очень быстро. Возглавляла колонны кавалерия — прежде всего фламандцы и конники из графства Эно. Они заставили лошадей убыстрить шаг, когда увидели, что французская армия остановилась, что привело к растягиванию порядков войска «коалиции» на довольно большое расстояние. Вербрюгген оценивает длину колонны в 10 км. Для фламандцев в авангарде было бы самым разумным остановиться и подождать, пока подтянутся остальные, что позволило бы им осознать свое численное превосходство. Однако предводители в голове колонны, как видно, чурались осторожной стратегии. Вместо ожидания подхода остальных они построились и двинулись в битву. Вторая «волна» успела выйти к полю до того, как завязался бой, однако он уже шел, а солдаты «коалиции» все еще продолжали подтягиваться, причем некоторые подошли, когда сражение завершалось или даже уже закончилось. Левое крыло под командованием графа Фландрии, Феррана Португальского, состоявшее преимущественно из фламандцев и конницы из Эно, имело дело с французским правым флангом, где действовала тяжелая кавалерия при поддержке легкоконных всадников и где руководство принадлежало герцогу Бургундии и графу Шампани, В центре находился император Оттон, его германские бароны со своей конницей и пехотой в примерно равных пропорциях. На этом участке у французов стоял сам Филипп Август, который также располагал как конницей, так и пехотой. И наконец, на правом крыле (самом близком к дороге) находились Рено де Даммартен и Вильям Длинный Меч со своими солдатами и с наемниками, нанятыми на английские деньги. Хотя среди них, как можно полагать, имелась и кавалерия, все же отряды эти были по большей части пехотными, количество которой увеличивалось по мере того, как к полю боя подтягивались пехотинцы из Нидерландов. Им противостоял французский левый фланг — конница и пехота под началом графов Понтье и Дрэ, а также епископа Бове и многих других.

 

Интересные статьи

Северные воды - борьба за господство в Ла-Манше
Тогда как в морских боях в Средиземноморье галеры доминировали пплоть до XV столетия, ряд различных факторов побудил северян сделать больший упор на парусные суда. Похоже, причина даже не в характерном для океана большем волнении, что затрудняет работу веслами, снижая ее эффективность по сравнению с более спокойным Средиземным морем. В действительности определяющими стали техническое совершенствование кораблей и привлекательность высоты силуэта, обеспечивавшей преимущества в процессе обмена стрелами и другими метательными снарядами в бою.
читать статью

Осадное вооружение на более позднем этане Средневековья
Мощные укрепления замков, характерных для «высокого» Средневековья и более позднего времени, сильно затрудняли выполнение задач осаждающим. Привычные методы осады продолжали действовать и повсеместно применялись, однако все чаще возникала потребность в неком более сильном вооружении. Первое в полном смысле оригинальное такого рода приспособление эпохи «высокого» Средневековья — требюгае (trebuchet). Основное конструктивное новшество ее заключалось во внедрении противовеса. Трудно сказать, когда именно появилась первая требюше. Более или менее достоверные упоминания о ней относятся к XIII столетию, однако не вызывает сомнения тот факт, что эксперименты в данном направлении широко велись уже в XII веке, а то и ранее.
читать статью

«Морские десантники» Средневековья
Используя в качестве навигационных приборов приспособления, позволявшие определить широту по положению тени, викинги подходили к чужим берегам почти всегда неожиданно. Священники молились, прося Бога «избавить их от ярости норманнов», благоразумные монархи — такие, как король Альфред Великий в Британии, — укрепляли ключевые города и строили крепости, поручачи оборону на местах арлам и файрдам и строили флот для противодействий непредсказуемым рейдерам.
читать статью