Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т. 1–12 / Под общ. ред. П.П. Семенова. СПб.; М.: Тип. М.О. Вольфа, 1881–1901.
Фрагмент объявления о начале работы над созданием «Живописной России»: «С пером и карандашом в руке мы посетим города и сёла, дворцы столиц и беднейшие хижины забытых посёлков, заглянем в бревенчатый, смолистый сруб избы великоросса, в белую хату украинца, в кошемную кибитку кочевника, в чум из тюленьих шкур бродячего северного инородца, поклонимся храмам и монастырям, остановимся перед памятниками седой древности, вспоминая о событиях, давно минувших. Перенесёмся с читателями в глухие леса, перевалим за высокие горные кряжи, дохнём привольным, ароматным воздухом широких степей, влажным туманом рек и озёр. И зиму, и лето, и осень, и весну встретим и проведём на русских дорогах и занесём на страницу нашего издания всё, что увидим и услышим, – занесём, „не мудрствуя лукаво“, но руководимые одною только правдою, всё то, что дорого и свято сердцу каждого русского или, вернее, каждого обитателя нашего разноплеменного отечества» (Заключительный очерк. История «Живописной России» // Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т. 8. Среднее Поволжье и Приуральский край. Ч. 2. Приуральский край / [Под общ. ред. П.П. Семенова.] СПб.; М.: Тип. Товарищества М.О. Вольф, 1901. С. 299–300).
Послѣ долгихъ, 20-ти-лѣтнихъ трудовъ весьма обширной и разнообразной издательской дѣятельности, послѣ долгаго и тщательнаго изученія научныхъ и литературныхъ силъ Россіи, съ которыми намъ, въ качествѣ издателя и книгопродавца, приходилось постоянно входитъ въ непосредственныя сношенія, – мы рѣшились предпринятъ изданіе Живописной Россіи. Это было ровно шестъ лѣтъ тому назадъ. Мы принимались за выполненіе этой задачи не съ увлеченіемъ юноши, несознающаго вполнѣ своихъ силъ, несоразмѣряющаго своихъ средствъ съ объемомъ предпринятаго труда – нѣтъ! мы вполнѣ понимали всю трудность дѣла, мы до мелочей высчитывали заранѣе всѣ предстоящія затраты, мы по опыту знали, чего будетъ стоитъ собираніе и обработка громаднаго матерьяла, для наполненія нѣсколькихъ томовъ въ листъ статьями и рисунками. Отлагая въ сторону всякія другія работы, отказываясь отъ весьма выгодныхъ предложеній, мы исключительно предались Живописной Россіи и рѣшились все сдѣлать для осуществленія этого предпріятія, на основаніи широко-задуманной, но строго-выработанной программы.
Нужно-ли говоритъ, что мы не пожалѣли на это ни труда, ни матерьяльныхъ средствъ? Для Живописной Россіи потребовалось завести и нѣсколько лѣтъ сряду поддерживать сношенія съ массою литературныхъ и ученыхъ дѣятелей – и мы создали цѣлый архивъ Живописной Россіи. Для Живописной Россіи потребовалось перерытъ массу литературнаго, ученаго и художественнаго матерьяла и создать всестороннюю{V}библіографію предмета мы направили талантливыхъ и опытныхъ дѣятелей въ библіотеки, архивы, музеи и при посредствѣ ихъ перерыли все, что было писано о Россіи, все, что гдѣ-либо и когда-либо было занесено въ альбомъ русскимъ или иностраннымъ художникомъ. Для Живописной Россіи потребовалось отыскать художественныя силы, которыми такъ небогата Россія, – и мы призвали къ участію въ нашемъ трудѣ лучшихъ русскихъ и иностранныхъ художниковъ. Для Живописной Россіи потребовались особыя машины въ нашей типографіи, – мы ихъ выписали и поставили.
Но всѣ эти приготовленія и предварительныя работы были ничтожны въ сравненіи съ тѣмъ, что ожидало насъ впереди.
Когда значительная доля всего литературнаго матерьяла для Живописной Россіи была уже собрана, когда этотъ матерьялъ представлялъ собою уже десятки картоновъ, а матерьялъ художественный занималъ уже цѣлую комнату, – предстояло еще сдѣлать строгій выборъ изъ этого матерьяла, соотвѣтствующій достоинству самаго труда, а затѣмъ привести всѣ части его въ нѣкоторое равновѣсіе, поставить ихъ въ тѣсную связь. Труду нашему необходимъ былъ редакторъ, которому бы такая громадная работа была по силамъ. Съ искреннею признательностью вспоминаемъ мы о томъ, что эту тяжелую обязанность принялъ на себя П.П. Семеновъ, извѣстный всей Россіи своими трудами, и мы смѣемъ думать, что никто въ Россіи не могъ бы лучше его способствовать осуществленію нашей идеи и ея воплощенію въ видѣ обширнаго, правильно сгруппированнаго труда.
Но не матерьяльныя затраты, не усилія умственныя и нравственныя, не труды составляли для насъ наиболѣе тяжкую сторону выполненія нашей обширной задачи. Насъ болѣе всего тяготила трудность борьбы съ тою апатіею, съ тою неподвижностью, которую мы нерѣдко встрѣчали, къ крайнему нашему изумленію, во многихъ талантливыхъ русскихъ художникахъ, ученыхъ и литераторахъ. Намъ больно было видѣть, что многіе изъ нихъ относились къ нашему предпріятію болѣе чѣмъ равнодушно, а иные отказывались стать съ нами на одинъ уровень въ пониманіи нашей задачи.
Долгомъ справедливости считаемъ однакоже добавитъ здѣсь, что если и бывали у насъ тяжелыя минуты досады и разочарованія въ теченіе этихъ лѣтъ, посвященныхъ Живописной Россіи, то было много и другихъ, прекрасныхъ минутъ, которыхъ мы не забудемъ никогда въ жизни. Трудно передать то, что испытывали мы, когда съ дальнихъ береговъ Енисея или Байкала, изъ песчаныхъ степей Туркестана или дремучи[х]ъ лѣсовъ Печорскаго края получали мы новый вкладъ въ сокровищницу Живописной{VI}Россіи, или когда мы слышали слово ободренія и утѣшенія отъ людей, много потрудившихся надъ изученіемъ Россіи и выражавшихъ намъ свое сердечное сочувствіе. Мы никогда не забудемъ впечатлѣнія, оставленнаго въ насъ письмомъ незабвеннаго С.М. Соловьева, который за три дня до кончины еще находилъ возможность думать о Живописной Россіи сожалѣлъ о томъ, что онъ не можетъ принять въ ней непосредственнаго, горячаго участія…
Драгоцѣнныя строки, написанныя уже ослабѣвавшею рукою человѣка, всю жизнь свою посвятившаго Россіи, даютъ намъ права думать, что Живописная Россія должна найти сочувствіе въ русскихъ людяхъ, которые оцѣнятъ по достоинству то, что сдѣлано нами для изученія Россіи, а главное, – поймутъ наше личное отношеніе къ издаваемому нами труду.
Они поймутъ, что трудъ нашъ не есть только крупное предпріятіе издателя, обладающаго большими средствами, а дорогое дѣтище, съ которымъ мы сжились, съ которымъ привыкли носиться и няньчиться, не жалѣя на него ни заботъ, ни трудовъ. Скажемъ болѣе: – мы сблизились съ нимъ на столько, что привыкли видѣть въ этомъ трудѣ памятникъ, который думаемъ по себѣ оставитъ Россіи.
Отъ души желаемъ, чтобы нашъ трудъ и другихъ русскихъ людей побудилъ поближе ознакомиться съ Россіею и потрудиться на ея пользу, благо и процвѣтаніе въ будущемъ.
Октябрь 1880 г.
Маврикій Вольфъ. {VII}
Вольф М. От издателя // Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т. 1, ч. 1. Северная Россия. Север и Северо-восток Европейской России. Озерная, или Древненовгородская область / Под общ. ред. П.П. Семенова. СПб.; М.: Тип. М.О. Вольфа, 1881. С. V–VII.
На Руси были и есть самые красивые женщины на свете, что подтверждается источниками. Так описывает русских красавиц немецкий путешественник XVII века:
Если немногим упомянуть жен и женщин московитов, то таковые с лица столь прекрасны, что превосходят многие нации, и самих их редко кто может превзойти,— если только посчастливится увидать их, ибо они столь бережно содержатся в Москве, и не могут показываться так публично, как у нас. Они ходят постоянно покрытыми, как, по-видимому, и дома, и поэтому солнце и воздух не могут им повредить, но, кроме того, они не удовлетворяются естественной красотой, и каждый день они красятся, и эта привычка обратилась у них в добродетель и обязанность. Они телом стройны и высоки, поэтому их длинные, доходящие сверху до самого низа одежды сидят на них очень красиво.
Они, по своему обычаю, сверх меры богато украшают себя жемчугом и драгоценностями, которые у них постоянно свисают с ушей на золотых колечках; также и на пальцах носят они ценные перстни. Свои волосы, будучи девицами, заплетают они в косу и еще украшают жемчугом и золотом так, что это выглядит чудесно, а на конец свисающей косы навешивают они кисть из золотых или шелковых нитей или переплетенную жемчугом, золотом и серебром, что очень красиво; на ногах носят кожаные сапоги разных расцветок.
Эта московитская женщина умеет особенным образом презентовать себя серьезным и приятным поведением. Когда наступает время, что они должны показываться, и их с почетом встречают, то такова их учтивость: они являются с очень серьезным лицом, но не недовольным или кислым, а соединенным с приветливостью; и никогда не увидишь такую даму хохочущей, а еще менее — с теми жеманными или смехотворными ужимками, какими женщины нашей страны стараются проявить свою светскость и приятность.
Они не изменяют своего лица то ли дерганьем головой, то ли закусывая губы или закатывая глаза, но пребывают в принятом сначала положении. Они не носятся точно блуждающие огоньки, но постоянно сохраняют степенность, и если кого хотят приветствовать или поблагодарить, то при этом выпрямляются, изящным образом и медленно прикладывают правую руку на левую грудь к сердцу и сейчас же изящно и медленно опускают ее, так что обе руки свисают по сторонам чела; затем они склоняют верхнюю часть корпуса низко, до половины тела, и после такой церемонии возвращаются к прямому положению. Рукопожатие у них также не принято. В итоге они производят впечатление благородных личностей, но должны остерегаться своих мужей, которые им не слишком-то доверяют.
Записки Айрманна о Прибалтике и Московии 1666-1670 гг.
Ганс Мориц Айрман (1641, Нюрнберг — 27 июля 1710, Торгау) — немецкий путешественник и мемуарист. После нескольких лет странствий осел в 1666 г. на государственной службе в Швеции. В августе 1669 г. Айрман выехал в Варшаву в свите графа Христиана Горна, представлявшего Швецию на сейме по выборам короля Польши. После избрания Михаила Вишневецкого, поддержанного шведами, посольство Горна было перенаправлено в Москву, чтобы загладить недовольство России, имевшей на выборах своего претендента. Пробыв в Москве около трёх месяцев, Айрман в составе посольства вернулся в Стокгольм через Новгород и Финляндию.
12 февраля 1833 года вышел манифест Николая 1, которым провозглашалось издание нового Свода законов страны, сменявшего устаревшее Соборное уложение 1649 г. Появление Свода означало успешное окончание более чем вековых попыток свести воедино, систематизировать и скорректировать разрозненное российское законодательство.
Предыдущие попытки
Потребность в упорядочении законодательной сферы возникла ещё в начале XVIII века. Петр Великий, издавший за первые годы правления множество новых указов, пришел к мысли о необходимости создания свода, который включал бы в себя действующее Соборное уложение и новые акты. Созданная в 1700 году Палата об Уложении заседала с перерывами до конца 1703 года, но выработанная ею Новоуложенная книга не удовлетворила Петра. Однако монарх не оставлял надежд. Составлялись сенатские комиссии 1714-1717 и 1720-1727 годов. Последняя из них опиралась в своей работе на опыт скандинавского законодательства, однако со смертью Петра I в 1725 году её деятельность постепенно сошла на нет.
Первая страница проекта Сводного уложения 1718 года.
До воцарения Екатерины Великой попытки создания сводного Уложения предпринимались не раз, но все они были неудачными.
Знаменитая екатерининская Уложенная комиссия была учреждена в конце 1766 года и качественно отличалась от своих предшественниц. В ней заседали не только чиновники, но также избранные депутаты от дворянства, мещанства, крестьянства, казачества и инородцев. Все они должны были сообщать на заседаниях о нуждах своих сословий, а комиссия в целом должна была руководствоваться составленным самой царицей «Наказом», который был написан под влиянием идей французских просветителей. Однако достаточно громоздкая и нечеткая по структуре комиссия большую часть времени тратила на вычитку законов и делопроизводственные тонкости. Начавшаяся же в 1768 году война с Турцией фактически прекратила работу комиссии, хотя официально орган с таким названием существовал ещё несколько десятилетий.
Текст «Наказа» состоял из 20 глав (526 статей), разделенных на пять разделов. В первых пяти главах (ст. 1—38) сформулированы общие принципы устройства государства, в гл. 6 и 7 (ст. 39—79) «О законах вообще» и «О законах подробно» — основы государственного законодательства и общие формы правовой политики. Главы 8 и 9 (ст. 80—141) посвящены уголовному праву и судопроизводству, тому же (в трактовке Ч. Беккариа) посвящена гл. 10 (ст. 142—250).
В гл. 11—18 (ст. 251—438) излагались основные положения сословно-правовой организации (крестьяне — дворянство — средний класс). Главы 19 и 20 (ст. 439 —521) посвящены вопросам юридической техники, теории законодательства и правовой реформы.
В 1768 г. текст Наказа был дополнен гл. 21, содержавшей основы административно-полицейского управления, и гл. 22 о регулировании государственных финансов. «Наказ» обосновывал политические принципы абсолютистского государства: власть монарха, бюрократическая система организации, сословное деление общества. Эти признаки выводились из «естественного» положения России и подкреплялись ссылками па русскую политическую историю.
Монархия полагалась лучшей формой правления. Монарх объявлялся источником неограниченной самодержавной власти. Он объединяет, консолидирует общество и толкует законы.
Для лучшего исполнения власти в обществе учреждались «власти средние, подчиненные и зависящие от верховной». Этим «правительствам» поручалось правление и исполнение суда именем монарха.
Цель всех действий верховной власти — обеспечить безопасность каждого гражданина, «власть сотворена для народа». Монархия призвана содействовать непрерывному совершенствованию общества. Для достижения этих целей необходимо установить в государстве «наилучшие законы».
Роль государясостоит не в непосредственном управлении государством, а в главном надзоре за действиями посредствующих властей (правительств).
Наказ декларировал общую для всех граждан свободу (вольность) и равную обязанность всех перед лицом государственной власти. Однако далее он обосновывал неравное положение сословий перед властью и законом. Давалось четкое деление общества на правящих и повинующихся, что связывалось с естественными законами рождения, происхождения и способностей.
Законодательная деятельность комиссии была направлена не просто на пересмотр старых законов, но и на выработку единого Уложения на новых началах. Закон рассматривался как главный инструмент государственного управления, "который необходимо сообразовывать с «духом народа» и «естественным положением дел». Закон должен обеспечивать полное и сознательное повиновение.
Екатерина хотела приобщить всех граждан к решению общественных проблем. Но ее замысел потерпел неудачу, депутаты заботились не об общем благе, а о шкурных интересах своих сословий. Например, купцы и другие сословия требовали права владеть крепостными как дворяне, а дворяне требовали права торговать как купцы.
С инородцами тоже получилось не совсем удачно. В Уложенной комиссии впервые были представлены татары, башкиры, якуты и другие народы, всего 54 человека. Впервые народам был дан шанс напрямую поучаствовать в политике, но их не обеспечили переводчиками. Русский язык инородцы понимали слабо, а их языка не знал никто из других делегатов. В итоге, вклад инородцев в работу комиссии был незначительным (только 14% их них смогли участвовать в обсуждениях).
2) они и так хорошо были прикреплены своими туземными панами: некоторые из них получили привелеи на одни и те же земли (!) одновременно и у польского короля и у русского царя
так что юридически многие малороссияне были дважды крепостными
Разрядные книги, также известные как разряды — книги записи официальных распоряжений в Русском государстве. В них записывались извлечения из официальных документов, отмечались повод и порядок употребления служилых военных сил государства, ежегодные назначения служилых людей на военную, гражданскую и придворную службу. Начали их составлять с 1471 г. и продолжали вплоть до 1682 г. С 1470-х гг. более-менее регулярно велись записи о воеводских назначениях (разрядные записи), однако записи за ряд лет (особенно за конец XV — начало XVI вв.) отсутствуют. Вероятно, существовали книги разрядных записей отдельных крупных военных походов. В 1556 г. впервые были составлены сводные тексты разрядных записей (разрядная книга) — Государев разряд 1556 г. В 1584 г. эта книга была дополнена записями за 1556—1584 гг. Последующие редакции Государева разряда были сделаны в 1598 и 1605 гг. Первоначально Разрядные книги велись дьяками из великокняжеской канцелярии. Позже ведение книг было передано в разрядный приказ. В послесмутное время появились 2 вида официальных разрядных книг: книги «перечневые» и «подлинники».
Последние составлялись в течение царствования Михаила Федоровича и содержали записи за один год. «Перечневые» книги составлялись вплоть до 1650 г. Основной целью составления разрядных книг был учет прохождения государевой (военной, придворной, административной и дипломатической) службы. Эти сведения использовались также при местнических спорах. Существовало несколько разновидностей разрядных книг. Наиболее полными были так называемые «служебные книги» (или пространная редакция родословных книг). Оригиналы «служебных книг» не сохранились. До настоящего времени дошли некоторые копии, представляющие собой выписки из подлинных разрядных книг, которые составлялись по поручению отдельных бояр и дворян, которым в местнических целях необходимо было иметь в своем распоряжении материал о службах предков и родственников, а также представителей «чужих» родов на случай разбирательства местнических дел.
До нашего времени дошло более 120 списков выписок из пространной редакции различной полноты, содержащие записи за 1475—1605 гг. Один из таких списков, который принадлежал роду Годуновых или Сабуровых, был опубликован П. Свиньиным. Впервые часть дворцовых разрядов — с 1632 по 1655 гг. — под заглавием «Повседневные дворцовые записки» была издана в Москве в 1769 гг. В 1850—1853 гг. изданы четыре тома «Дворцовых разрядов». в «Чтениях Московского общества истории и древн. росс.» за 1882 и 1883 гг. напечатаны и «Дополнения к Дворцовым разрядам» под ред. И. Е. Забелина. «Родословные книги» напечатаны в 1853-1855 гг. гг. Сокращённая редакция разрядной книги 1559—1605 гг. с обширным предисловием была напечатана в 1844 г. Валуевым в «Симбирском сборнике». Государевы разряды составлялись в течение середины XVI — начала XVII в. Существует несколько редакций этих разрядов: 1556 г., 1584 г., 1585 г., 1598 г. и 1604/1605 г. Редакция разрядов 1585 г. была опубликована в 1790 г. Н. И. Новиковым в Древней российской вивлиофике, а редакция 1556 г., к которой были добавлены записи до 1565 г., была опубликована в 1901 году П. Н. Милюковым.
