В лето 6890... царь Тахтамыш посла на Волгу татар своих и повеле избивати вся гости русския, а суды их переимати на перевоз себе, дабы не было вести на Русь; и пришед к Волзе со всею силою своею, и перевезошася на сю сторону, и поиде изгоном на Русскую землю.
      И то слыша князь Дмитрей Костянтинович и посла к Тахтамышу сынов своих, Василья и Семена, они же приидоша в орду; он уже пошол бе на Русь, и едва сустигоша его в рязанских приделех, борзо бо бяше иды. А князь Олег рязански срете его, донележе не вниде в землю его, и обведе его около своеи земли и броды указа ему все по Оце.
      Князю же великому едва весть прииде от некоторых доброхотяших хрестьяном, живущих в странах Татарских, иже бяху на то устроени сущи и поборници земли Русстеи. Он же нача полки совокупляти и поиде с Москвы, хотя противу татар; и бысть разно в князех русских: овии хотяху, а инии не хотяху, бяху бо мнози от них на Дону избиты; а се царь на них идяше со многою силою и бяше близ уже, яко совокупитися некогда. Князь же великы в недоумении быв, а татаром уже близ сущим, иде за Волгу, в град свой Кострому, а во граде Москве мятеж бе велик: овии бежати хотяху, а инии в граде сидети. И бывши мятежи и распре велице, и паки народ, совокупльшеся, позвониша во все колоколы и сташа суймом, а инии по вратом, а инии на вратех на всех, не токмо пущати хотяху из града крамольников и мятежников, но и грабяху их; ни самого митрополита усрамилися, но на вся огрозишася, ни бояр великых устрашишася, и в вратех всех с оружии обнаженными стояху, и с врат камением шибаху, и никого же из града пустяху. Потом же едва народи умолени быша, выпустиша из града митрополита, прочих с ним ограбивше, а единако с ним мятяху; и се прииде к ним в град некий князь литовский Остей, внук Ольгердов, и той окрепи град и затворися в нем со множеством народ.
      А царь Тахтамыш, перешед Оку реку, взя преже всех Серпохов и пождьже и потом прииде к Москве, августа 23, и приехавше не мнози к граду, воспросиша о великом князи, есть ли в граде; отвещаша же им з града: "нет его", они же вокруг града всего объехаша, смотряще его, и тако отъидоша от града. И наутрии же сам царь прииде со всею силою под град, и приступиша ко граду со все стороны, стреляюще; бяху же стрелы их яко дождь умножены. А гражане противу их стреляху и камением шибаху, но сии с стен збиша гражан, еще бо граду тогда ниску сущу, и начаху лествици приставливати к граду и на стены хотяху взыти. И взвариша воду в котлех, льяху нань, а инии стреляху, тюфяки пущаху и пушки; един же некто москвитин, суконник Адам, с Фроловских ворот пусти стрелу, напяв, уби некоего от князей ордынских, славна суща, иже велику печаль сотвори Тахтамышу и всем князем его. Стояв же царь у города 3 дни, многи брани сотворив, и на 4 оболга их князя Остея сице: приехаша бо под град в пол обеда повелением вси князи ордынстии и с ними шюрья великого князя, Василей да Семен Дмитреевичи, суздальского князя, глаголюще: "Вас, людей своих, хощет жаловати царь, неповинни бо есте, не достойни смерти, а ополчился есть на великого князя, а от вас ничего же иного требует, но токмо изыдете в стретение его со князем вашим, с легкими дары, хощет бо град сей видети, а вам всем дает мир и любовь". А князи суздальстии правду хрестьяном даша, яко не блюстися ничего. Они же, емше сему веры и отверзше врата, выйдоша преже со князем лучшии люди с дары многыми, а по них чин священническы. И тако погании преже убиша князя Остея тайно, а потом приидоша ко вратом града и начаша вся без милости сечи, священников и прочих хрестьян, а святыя иконы потопташа, и тако в все врата в град внидоша, а инии по лествицам, и тако вскоре град взяша, а хрестьяне вся изсекоша, множество бо их, и всем окаянным плеча измолкоша, секуще. И тако разграбиша вси церкви, а хрестьян прибегших изсекоша в них; такоже вся казны княжеския взяша, и всех людей, иже бяху со многых земль сбеглися, то все взяша. Взят же бе град августа 26, в 7 час дни, в четверг, и огнем попален, а люди изсечены, а инии пленены, а инии згореша, а инии истопопоша, а инии в трупьи и в крови издушишася; се же не токмо единой Москве сотвориша, но и в Володимери, и в Переславли, и в Юрьеве, и в Звенигороде, и в Можайсце, и во всех волостех все поплениша; а переславци сами на езеро бежаша, а град их, пришед, сожгоша, токмо в сих един сей не взят.
      Князь же велики тогда бе со княгинею и с детьми на Костроме, а князь Володимер Андреевич за Волоком стояше со многими людьми; и ту наехаша на них татары, он же удари на них, и тако многых избиша ту, а иных поимаша, а инии прибегоша к Тахтамышу; он же убояся и нача помалу уступати от Москвы. Кипреян же митрополит тогда во Тфери бе, а мати княжя Володимерова и княгини его в Торжку, а владыка коломенски Герасим в Новегороде Великом. А Тахтамыш, отшед от Москвы, и взя град Коломну, и перевезеся за реку, и взя всю землю Рязанскую, люди же поплени, а иных изсече; а Олег убеже. Поиде же царь от Рязани и отпусти князя Семена к отцу его Дмитрею с послом своим Шихоматом, а другово, Василья, поведе с собою в орду.
      Посем же прииде князь великий и князь Володимер на Москву и видеша град пожжен, а церкви разорены, а трупия мертвых многа суща вельми, и многы слезы излияша, и повелеша телеса мертвых погребати, и даваша от 80 мертвецов по рублю, и выиде того 300 рублев. Посем же князь великы отпусти рать свою на Ольга рязанского, он же беже, а землю его пусту сотвориша; пуще ему бысть татарокой рати...
      Тое же осени прииде на Москву посол Карач с жалованием к великому князю от царя; он же повеле хрестьяном дворы ставити и город делати.



   назад       далее