В лето 6693... В то же время Святославичь Игорь, внук Олгов поеха из Новагорода, месяца априля в 23 день, во вторник, поймя со собою брата Всеволода из Трубечка, и Святослава Олговича, сыновця своего из Рыльска, и Володимера сына своего ис Путивля, и у Ярослава испроси помочь Ольстина Олексича, Прохорова внука, с коуи черниговьскими, и тако идяхуть тихо, сбираюче дружину свою: бяхуть бо и у них кони тучны велми.
      Идущим же им к Донцю рекы, в год вечерний, Игорь же, возрев на небо, и виде солнце стояще яко месяць, и рече бояром своим и дружине своей: "видите ли, что есть знамение се?" Они же узревше и видиша вси и поникоша главами, и рекоша мужи: "княже! се есть не на добро знамение се". Игорь же рече: "братья и дружино! тайны божия никтоже не весть, а знамению творець бог и всему миру своему; а нам что створить бог или на добро, или на наше зло, а то же нам видити". И то рек, перебреде Донець, и тако прииде ко Осколу, и жда два дни брата своего Всеволода, тот бяше шел инем путем ис Курьска; и оттуда поидоша к Салнице, ту же к нимь и сторожеви приехаша, их же бяхуть послале языка ловить, и рекоша приехавше: "видихомся с ратными, ратницы ваши со доспехом ездять; да или поедете борзо, или возворотися домовь, яко не наше есть веремя". Игорь же рече с братьею своею: "оже ны будеть не бившися возворотитися,то сором ны будеть пущеи смерти; но како ны бог дасть". И тако угадавше, и ехаша чересь ночь; заутра же, пятку наставшу, во обеднне веремя усретоша полкы половецкие: бяхут бо до них доспеле, веже свое пустили за ся, а сами собравшеся от мала и до велика, стояхуть на оной стороне рекы Сюурлия. И ти изрядиша полков 6: Игорев полк середе, а поправу брата его Всеволожь, а полеву Святославль, сыновця его, напереде ему сын Володимер и другий полк Ярославль, иже бяху с Ольстином коуеве, а третий полк напереди же стрелци, иже бяхуть от всих князий выведени; и тако изрядиша полкы своя. И рече Игорь ко братьи своей: "братья! сего есмы искале, а потягнемь"; а тако поидоша к ним, положаче на бозе упование свое.
      И яко быша к реце ко Сюурлию, и выехаша ис половецьких полков стрелци, и пустивше по стреле на русь, и тако поскочиша; русь же бяхуть не перехале еще реке Сюрлия, поскочиша же и ти половци силы половецькии, которие же далече рекы стояхуть. Святослав же Олговичь и Володимерь Игоревичь, и Ольстин с коуи, и стрелци поткоша по них а Игорь и Всеволод помалу идяста, не распустяста полку своего переднии же ти русь биша е, имаша; половце же пробегоша веже, и русь же дошедше вежь и ополонишася, друзии же ночи приехаша к полком с полоном И яко собрашася половци вси, и рече Игорь ко братома и к мужем своим: "се бог силою своею - возложил на врагы наша победу, а на нас честь и слава; се же видихом полки половецькии, оже мнози суть, ту же; ци вся си суть совокупили. Ныне же поедем черес ночь, а кто поедеть заутра по нас, то ци вси поедуть, но лучьшии коньници переберуться, а самеми как ны бог дасть". И рече Святослав Олговичь строема своима: "далече есмь гониль по половцех, а кони мои не могуть; аже ми будеть ныне поехати, то толико ми будеть на дорозе остати" - и поможе ему Всеволод, акоже облечи ту. И рече Игорь: "да недивно есть разумеющи, братья, умрети" - и облегоша ту. Светающи же суботе, начаша выступати полци половецкии, ак борове; изумешася князи рускии, кому их которому поехати, бысть бо их бещисленное множество. И рече Игорь: "се ведаюче собрахом на ся землю всю: Концака, и Козу Бурновича, и Токсобица Колобича, и Етебича и Терьтробича". И тако угадавше вси, соседоша с коний, хотяхуть бо бьющеся дойти рекы Донця; молвяхуть бо: "оже побегнемь, утечемь сами, а черные люди оставим то от бога ны будеть грех, сих выдавше пойдемь; но или умремь, или живы будемь вси на единомь месте".
      И та рекши, вси соседоша с коней и поидоша бьючеся; и тако, божиим попущениемь, уязвиша Игоря в руку и умртвиша шюйцю его, и бысть печаль велика в полку его, и воеводу имяхуть, то т напереди язвен бысть. И тако бишася крпко ту днину до вечера, и мнозии ранени и мертви быша в полкох руских; наставши же нощи суботнии, и поидоша бьючися. Бысть же светающе неделе, возмятошася ковуеве в полку, побегоша. Игорь же бяшеть в то время на коне, зане ранен бяше, пойде к полку их, хотя возворотити их к полком; уразумев же яко далече шел есть от людий и соймя шолом, погнаше опять к полком, того деля, что быша познали князя и возворотилися быша; и тако не возворотися никтоже, но токмо Михалко Гюрговичь, познав князя, возворотися; не бяхуть бо добре смялися с ковуи, но мало от простых или кто от отрок боярьских, добри бо вси бьяхуться идуще пеши, и посреди их Всеволод не мало мужьство показа. И яко приближися Игорь к полком своимь, и переехаша поперек и ту яша един перестрел одале от полку своего. Держим же Игорь, виде брата своего Всеволода крепко борющася, и проси души своей смерти, яко да бы не видил падения брата своего; Всеволод же толма бившеся, яко и оружья в руку его не доста, и бьяху бо ся идуще вкруг при озере. И тако во день святаго воскресения наведе на ня господь гнев свой: в радости место наведе на ны плачь, и во веселье место желю, на реце Каялы. Рече бо деи Игорь: "помянух аз грехы своя пред господем богом моим яко много убийство, кровопролитье створих и земле крестьянстей, яко же бо аз не пощадех хрестьян, но взях на щит город Глебов у Переяславля; тогда бо не мало зло подяша безвиньни хрестьани, отлучаеми отець от рожений своих, брать от брата, друг от друга своего, и жены от подружий своих, и дщери от материй своих, и подруга от подругы своея, и все смятено пленом и скорбью тогда бывшю. Живии мертвым завидять, а мертвии радовахуся, аки мученицы святеи огнемь от жизни сея искушение приемши, старце поревахуться, уноты же лютыя и немилостивыя раны подъяша, мужи же пресекаеми и разсекаеми бывають, жены же оскверняеми; и та вся створив аз - рече Игорь, - недостойно ми бяшеть жити; и се ныне вижю отместье от господа бога моего. Где ныне возлюбленный мой брать? где ныне брата моего сын? где чадо рожения моего? где бояре думающеи, где мужи храборьствующеи, где ряд полчный? где кони и оружья многоденьная? Не оттовсего ли того обнажихся, и связня преда мя господь в рукы безаконьнымь темь? Се возда ми господь по безаконию моему и по злобе моей на мя, и снидоша днесь греси мои на главу мою. Истинен господь и прави суди его зело; аз же убо не имам со живыми части; се бо ныне вижю другая мучения веньца приемлюще, почто аз един повиньный не приях страсти за вся си? Но владыко господи боже мой! не отрини мене до конца, но яко воля твоя, господи, тако и милость нам, рабом твоим".
      И тогда, кончавшюся и полку, розведени быша, и пойде кождо во своя вежа. Игоря же бяхуть яли Таргорове, мужь именемь Чилбук, а Всеволода брата его ял Роман Кзичь, а Святослава Олговича Елдечюк в Вобурцевичех, а Володимера Копти в Улашевичих. Тогда же на полчищи Концак поручися по свата Игоря, зане бяшеть ранен. От толиких же людий мало их избысть некаком получениемь, не бяшеть бо лзе ни бегаючим утечи, зане яко стенами силнами огорожении бяху полкы половецьскими; ношахуть, русь с 15 мужь утекши, а ковуемь мнее, а прочии в море истопоша.
      В то же время великий князь Всеволодичь Святослав шел бяшеть в Корачев и сбирашеть от верхних земль вои, хотя ити на половци к Донови на все лето. Яко возворотися Святослав и бысть у Новагорода Северьского и слыша о братьи своей, оже шли суть на половци, утаившеся его: и нелюбо бысть ему. Святослав же идяше в лодьях, и яко приде к Чернигову, и в т год прибеже Беловолод Просовичь и поведа Святославу бывшее о половцех; Святослав же, то слышав и вельми воздохнув, утер слез своих и рече: "о люба моя братья и сынове и муже земле Руское! дал мне ми бяше бог притомити поганыя; но не воздержавше уности, отвориша ворота на Русьскую землю. Воля господня да будеть о всем; да како жаль ми бяшеть на Игоря, тако ныне жалую болши по Игоре брате моемь". Посем же Святослав посла сына своего Олга и Володимера в Посемье: то бо слышавше, возмятошася городи посемьские, и бысть скорбь и туга люта, якоже николиже не бывала во всем Посемьи, и в Новегороде Северьском, и по всей волости Черниговьской, князи изымани и дружина изымана, избита; и мятяхуться, акы в мотви, городи воставахуть, и немило бяшеть тогда комуждо свое ближнее, но мнозе тогда отрекахуся душь своих, жалующе по князих своих. Посем же посла Святослав ко Давыдови Смоленьску, река: "рекли бяхом пойти на половци и летовати на Доне; ныне же половци се победили Игоря и брата его с сыном; а поеди, брате, постерези земле Руское". Давыд же приде по Днпру, придоша же ины помочи и сташа у Треполя, а Ярослав в Чернигове, совокупив вои свои, стояшеть. Поганыи же половци победивше Игоря с братьею и взяша гордость велику и съвокупиша всь язык свой на Рускую землю, и бысть у них котора: молвяшеть бо Кончак: "пойдемь на Киевьскую сторону, где суть избита братья наша и великый князь нашь Боняк"; а Кза молвяшеть: "пойдемь на Семь, где ся остали жены и дети, готов нам полон собран, емлем же городы без опаса"; и тако разделишася надвое. Кончак пойде к Переяславлю и оступи город, и бишася ту всь день. Володимер же Глебовичь бяше князь в Переяславле, бяше же дерзь и крепок к рати, выеха из города и потче, к ним, и по немь мало дерзнув дружине, и бися с ними крепко; и обступиша мнозии половце; тогда прочии, видевше князя своего крепко бьющеся, выринушася из города, и тако отяша князя своего, язьвена сущи треми копьи. Сий же добрый Володимер язвен трудень въеха во город свой и утре мужественнаго поту своего за отчину свою. Володимер же слашеть ко Святославу, и ко Рюрикови, и ко Давыдови, и рече им: "се половьци у мене, а помозите ми". Святослав же слашеть ко Давыдови, а Давыд стояшеть у Треполя со смолняны. Смолняне же почаша вече деяти, рекуще: "мы пошли до Киева, да же бы была рать, билися быхом; нам ли иное рати искати, то не можемь, уже ся есмы изнемогли". Святослав же с Рюриком и со инеми помочьми влегоша во Днепр, противу половцем, а Давыд возвратися опять со смолняны. То слышавше половци, и возвратишася от Переяславля; идущи же мимо, приступиша к Римови. Римовичи же затворишася в городе, и возлезше на забороле, и тако, божиим судом летеста две городници с людми, тако к ратным, и на прочая гражаны найде страх; да котореи же гражане выйдоша из града и бьяхуться, ходяще по Римьскому болоту, то теи избыша плена, а кто ся остал в городе, и те вси взяти быша. Володимер же слашеться ко Святославу Всеволодичю и ко Рюрикови Ростиславичю, понуживая их к собе, да быша ему помогле; они же опоздишася, сжидающе Давыда с смолняны, и тако князе руские опоздишася и не заехаша их. Половци же вземше город Римов и ополонишася полона, и пойдоша восвояси; князи же возворотишася в домы своя, бяхуть бо печални, и со сыном своим Володимером Глебовичем, зане бяшеть ранен велми язвами смертьными, и хрестьян плененых от поганых. И се бог казня ны, грех ради наших, наведе на ны поганыя, не аки милуя их, но нас казня и обращая ны к покаянью, да быхомся востягнули от злых своих дел; и сим казнить ны нахожениемь поганых, да некли смирившеся воспомянемься от злаго пути. А друзии половце идоша по оной стороне к Путивлю, Кза у силах тяжьких, и повоевавши волости их и села их пожгоша, пожгоша же и острог у Путивля и возвратишася восвояси.
      Игорь же Святославличь тот год бяшеть и в половцех и глаголаше: "аз по достоянью моему восприях победу от повеления твоего, владыко господи, а не поганьская дерзость обломи силу раб твоих; не жаль ми есть за свою злобу прияти нужьная вся, их же есмь принял аз". Половци же аки стыдящеся въеводства его и не творяхуть ему пакости, но приставиша к нему сторожов 15 от сынов своих, а господичичев пять, то тех всих 20; но волю ему даяхуть, где хочеть, ту ездяшеть и ястребомь ловяшеть; а своих слуг с 5 и с 6 с нимь ездяшеть; сторожеве же те слушахуть его и чьстяхуть его, и где послашеть кого, бес пря творяхуть повеленое им. Попа же бяшеть привел из Руси к собе со святою службою: не ведяшеть бо божия промысла, но творяшетъся тамо и долго быти. Но избави и господь за молитву хрестьяньску, им же мнозе печаловахуться и проливахуть же слезы своя за него. Будущю же ему в половцех, тамо ся налезе ся мужь родом половчин, именем Лавор; и тот приим мысль благу и рече: "пойду с тобою в Русь". Игорь ж исперва не имяшеть ему веры, но держаше мысль высоку своея уности, мышляшеть бо, емше мужь, и бежати в Русь, молвяшеть бо: "аз славы деля не бежах тогда от дружины и ныне не славным путем не имам пойти". С ним бо бяшеть тысячкого сын и конюший его, и та нудяста и, глаголюща: "пойди, княже, в землю Рускую, аще восхощеть бог избавить тя"; и не угодися ему время таково, какого же искашеть. Но якоже преже рекохом возвратишася от Переяславля половци; и рекоша Игореви думци его: "мысль высоку и неугодну господеви имеешь в собе: ты ищеши няти мужа и бежати с ним; а о семь чему не разгадаешь, оже приедуть половци с войны, а се слышахом, оже избити им князя и вас и всю Русь? да не будеть славы тобе, ни живота". Князь же Игорь приим во сердце совет их, уполошася приезда их и возиска бежати: не бяшеть бо ему лзе бежати в день и в нощь, имже сторожеве стережахуть его, но токмо и веремя таково обрете в заход солнца. И посла Игорь к Лаврови конюшого своего, река ему: "перееди на ону сторону Тора, с конемь поводным", бяшеть бо съвечал с Лавром бежати в Русь. В то же время половци напилися бяхуть кумыза, а и бы при вечере: пришед конюший, поведа князю своему Игореви, яко ждеть его Лавор. Се же встав ужасен и трепетен и поклонися образу божию и кресту честному, глаголя: "господи, сердцевидче! аще спасеши мя, владыко, ты недостойнаго" - и возмя на ся крест, икону, и подойма стену и лезе вон. Сторожем же его играющим и веселящимся, а князя творяхуть спяща. Сий же пришед ко реце и перебред и вседе на конь: и тако поидоста сквозе вежа. Се же избавление створи господь в пяток, в вечере. И иде пешь 11 ден до города Донця, и оттоле иде во свой Новъгород и обрадовавшаяся ему; из Новагорода иде ко брату Ярославу к Чернигову, помощи прося на Посемье. Ярослав же обрадовася ему и помощь ему дати обеща. Игорь же оттоле еха ко Киеву к великому князю Святославу, и рад бысть ему Святослав, также и Рюрик свать его.

назад		далее