«Международное положение с1ложилось благоприятно», — записал В.И.Ленин в 1921 г. Что же происходило?

Пока международный капитал вел то явную, то скрытую экономическую войну с Советским Союзом, в отношениях между самими империалистическими державами стали происходить существенные изменения. Наметились трещины в отношениях между недавними союзниками. Франция хотела компенсировать свои потери в войне, взыскав с Германии контрибуции, сделать невозможным новое, третье нападение с ее стороны, изменить границы в свою пользу. И здесь французская буржуазия была неприятно поражена поведением своих «друзей». В 1919 г. американский президент В. Вильсон сформулировал позицию США по отношению к Германии — «умеренность». Его подозрительно быстро поддержал английский премьер Ллойд Джордж. Он не хотел допустить гегемонии Франции на континенте, а впоследствии достаточно усилившуюся к тому времени Герм2анию планировал использовать против Советской России . Впрочем, как мы помним, линия поведения Англии и раньше была неоднозначной, как до, так и во время первой мировой войны. Аналогичной была деятельность и ряда британских компаний. В годы первой мировой войны некоторые из них совершали сделки с фирмами враждебных стран. Так, английская компания «Виккерс» производила ручные гранаты и другое вооружение по патентам, полученным от Круппа. Доходы Круппа от этих операций были настолько велики, что после окончания войны позволили оплатить стоимость большого металлургического завода в Испании, проданного ему фирмой «Вик-керс». Следовательно, за кулисами боевых действий две монополии продолжали свои деловые операции, наживаясь на кровавой империалистической бойне. Их пример далеко не единственный. И в целом между английскими и германскими монополиями поддерживались деловые связи, что наносило ущерб союзникам, в том числе и России.

По окончании войны основная роль в международной экономической политике переходит к США, и Ж. Клемансо с тревогой пишет: «Политика Америки вызывает все большее и больше3е беспокойство, ведь Германия очень ловко ее использует» .

Специалисты напишут об этом более профессионально, чем Ж. Клемансо, но много позднее — тогда, когда уже каждому будут видны пагубные последствия американской политики. Да, Ж. Клемансо не зря был взволнован. Все большее значение в планах американских монополий стало придаваться использованию хозяйственного потенциала Германии в обострившейся после первой мировой войны конкурентной борьбе с Англией, Францией, Италией и другими странами.

Однако менялись не только позиции западных стран и их взаимоотношения. Важнейшим фактором международных экономических отношений становилась Советская Россия, ее внешнеэкономическая политика и тот хозяйственный потенциал, который стоял за ней. Для того чтобы вернуться на внешний рынок, страна должна была восстановить свою экспортную базу. Между тем тогда, в 1920 г., сбор зерна в стране составлял ! всего 54% довоенного, поголовье скота сократилось на /з, а промышленность, удельный вес которой в экономике составлял лишь 25%, требовала срочного восстановления.

В начале 20-х годов в народном хозяйстве Советской оссии стали проводиться радикальные реформы. Одновременно (и в тесной взаимосвязи с ними) Советское государство осуществило мощный прорыв экономической блокады, нанеся поражение своим противникам по экономической войне. Рассмотрим эти исторические события в их последовательности.

В марте 1921 г., спустя три с половиной года после революции, X съезд РКП (б) принял ряд важных решений. Была провозглашена новая экономическая политика (нэп), создавались государственные хозрасчетные тресты и синдикаты. Их деятельность строилась на принципах самоокупаемости и самофинансирования, заинтересованности в конечных результатах и ответственности за эти конечные результаты. Мелкие крестьянские хозяйства переходили от продразверстки к продналогу, вначале натуральному, а затем денежному. Разрешалось создание частнокапиталистических предприятий, в основном в торговле, и прежде всего в розничной. Страна отказывалась от натуральных форм ведения общественного хозяйства и переходила к товарно-денежным отношениям. Соответственно потребовалось упорядочение денежного обращения: нэп вновь вызвал к жизни рынок, предъявил новые требования к деньгам.

В апреле 1921 г. по приказу Совета труда и обороны возобновилась работа Монетного двора. Осенью были отчеканены серебряные деньги достоинством 1 руб., 50, 20, 15 и 10 коп. Началась борьба за стабилизацию денег. В 1922 г. была проведена первая деноминация (уменьшение номинала и замена обесценившихся денег): один новый рубль (нового образца) приравнивался к 10 тыс. прежних. Следующая деноминация происходила в 1923 г.: I руб. обменивался на 100 руб. денежными знаками 1922 г. Однако правительство было вынуждено вместе с тем продолжать покрытие дефицита бюджета эмиссией бумажных денег. Было решено приступить к денежной реформе, опираясь на восстановление 5 золотого обеспечения денег как мировой меры стоимости .

На IV Конгрессе Коминтерна в ноябре 1922 г. В. И. Ленин говорил: «Я думаю, что можно русский рубль считать знаменитым хотя бы уже потому, что количество этих рублей превышает теперь квадриллион (смех)». «Это уже кое-что. Это... — астрономическая цифра (общий смех)...

Но мы не считаем, и притом с точки зрения экономической науки, эти числа чересчур важными, ибо нули можно ведь зачеркнуть (смех)» . Декретом СНК от 4 апреля 1922 г. была отменена обязательная сдача населением драгоценных металлов; декретом от 27 июля того же года государственным учреждениям предписывалось принимать золотую монету в платежи. Новая, золотая валюта выпускалась воссозданным осенью 1921 г. Государственным банком, так он вновь стал называться. 11 октября 1922 г. правительство постановило выпускать наряду с «совзнаками» банковские билеты в золотом исчислении, так называемые червонцы. Новые деньги выпускались достоинством в 1, 2, 3, 5 и 10 червонцев. Один червонец приравнивался к одному золотнику, содержащему 78,24 доли чистого золота (7,74234 г), т.е. к дореволюционной золотой монете в 10 руб. Банковские билеты обеспечивались на 25% драгоценными металлами и устойчивой иностранной валютой, а на 75% — легко реализуемыми товарами, краткосрочными 7 векселями и другими краткосрочными обязательствами .

Почти одновременно постановлением от 26 октября 1922 г. правительство поручило Народному комиссариату финансов приступить к чеканке червонцев в золоте. Первые золотые монеты датированы 1923 г.

К лету 1923 г. червонец завоевал прочное положение в денежном обращении страны. Выпуском червонцев ознаменовался первый этап денежной реформы, целью которой была нормализация денежного обращения и создание твердой валюты. Страна вновь приобретала реальные деньги, способные служить всеобщим эквивалентом.

Эти мероприятия создали благоприятные предпосылки для развития народного хозяйства и его внешних связей.

Устойчивый курс червонца дал возможность проводить строгий хозяйственный расчет, способствовал стабилизации реальной зарплаты рабочих и служащих.

Червонец решительно вытеснял «совзнак» из оборота. К февралю 1924 г. на долю червонца приходилось уже 90% денежного обращения страны. Тем не менее две валюты, одновременно имеющие хождение в стране, — твердая (червонец) и падающая («совзнаки») — создавали трудности, особенно в розничном товарообороте, где роль мелких купюр выполняли «совзнаки», исчислявшиеся в миллионах рублей. Наличие двух валют тяжело сказывалось на деревне. Розничная крестьянская торговля велась зачастую на суммы меньше червонца и быстрое обесценение «совзнаков», которые уже ранее наводнили деревню, обострили ее хозяйственные трудности.

Возникли и расширялись так называемые ножницы цен — непомерное расхождение между ценами на промышленные товары и продукцию сельского хозяйства. Цены, которые могла предложить промышленность, были высоки. По отношению к продукции деревни они в 3 раза превышали довоенное соотношение. Положение ухудшалось тем, что обесценение «совзнаков» не давало крестьянам возможности реализовать полученные деньги по соответствующему курсу в момент приобретения ими промышленных товаров. Крестьянам стало невыгодно покупать промышленные товары по завышенным ценам и продавать свои, сельскохозяйственные, по низким. Последовал кризис сбыта промышленных товаров, что отрицательно сказалось уже на промышленном производстве. Задержки и перебои в реализации промышленных товаров вызвали задержки в выплате зарплаты рабочим, частичную безработицу. Решение о снижении промышленных цен временно разрядило обстановку, но повлияло на уровень их зарплаты. Соответственно, отношение к непу не было однозначным.

Тем временем реформы продолжались. II съезд Советов СССР в январе — феврале 1924 г., одобрив финансовую политику, постановил завершить денежную реформу в кратчайший срок. Были выпущены государственные казначейские билеты в 1, 3 и 5 руб. золотом. Курс рубля по отношению к червонцу был установлен 1:10, а золотое содержание приравнено к дореволюционному — 0,77423 г чистого зол8ота. «Совзнаки» были окончательно изъяты из обращения .

Денежно-валютная система страны была вновь готова к полноценному отстаиванию ее внешнеэкономических интересов.

Денежная реформа сочеталась с финансовой. Система безвозвратных и бессрочных субсидий и дотаций быстро уходила в прошлое. Теперь банки, выдавая ссуды, следили за их своевременным возвратом.

Общеэкономические реформы, нормализация денежного обращения, наведение порядка в финансах благоприятно повлияли на восстановление хозяйства. Промышленное производство за 1922/23 хозяйственный год в9озросло на 35%, 1923/24 — на 27, 1924/25 г. — на 56% .

Одновременно с восстановлением народного хозяйства принимались меры к приведению организационно-управленческого аппарата в соответствие как с новыми формами и методами работы внутри страны, так и с интересами внешнеэкономической деятельности.

В целях расширения экспорта (для оплаты возраставшего ввоза машин, оборудования и других товаров) Нар-комвнешторг (НКВТ) получил право самостоятельно заготавливать товары на экспорт и руководить заготовительными операциями других хозяйственных органов. В распоряжение НКВТ был выделен экспортный фонд и собственный денежный фонд для самостоятельного осуществления внешнеторговых сделок на основе коммерческого расчета. Государственным промышленным предприятиям и другим крупным хозяйственным организациям, а также кооперативным объединениям было разрешено непосредственное ведение экспортно-импортных операций под контролем НКВТ. В марте 1922 г. Наркомвнешторгу было предоставлено право организовывать смешанные акционерные общества с участием иностранного капитала. Кроме того, что у молодой Советской Республики в то время были трудности с открытием официальных советских представительств в капиталистических странах. К организации акционерных обществ побуждала и нехватка квалифицированных кадров. Деятельность таких обществ находилась под контролем НКВТ. В соответствии с этим для торговли, например, с США (которые не признавали тогда СССР) в мае 1924 г. был организован Амторг — смешанное акционерное общество, учрежденное по законам штата Нью-Йорк. Еще раньше, в начале 20-х годов, упомянутый нами «Аркос» создал отделения в Италии, Нью-Йорке. О10ткрылись торговые представительства в Иране и Турции . Работа «рядом» в этих обществах «заграничного и русского купца», по словам В. И. Ленина, давало возможность серьезно учиться.

Одновременно на мировом рынке началось упрочение позиций нашей страны. Внешняя торговля играла все большую роль. В 1921 г. торговые отношения поддерживались уже с 18 странами. В отчете ВЦИК и СНК на IX Всероссийском съезде Советов В. И. Ленин отмечал с удовлетворением, что «Россия обросла, если можно так выразиться, целым рядом довольно правильных, постоянных торговых отношений, представительств, договоров и т. д. Правда, мы не имеем юридического признания. Э1т1о сохраняет свое значение... но факт... остается фактом».

Важнейшим событием, которое способствовало укреплению позиции Советского государства на международной арене и активному развитию его внешней торговли, было бъединение советских республик в единый Союз Советских Социалистических Республик.

Образование СССР привело к дальнейшей централизации и укреплению внешнеторгового аппарата страны. К маю 1923 г. он н!асчитывал около 5000 сотрудников, из которых примерно / з работала за рубежом, в основном в составе заграничных торгпредств. Наиболее крупными были торгпредства в Германии и Австрии. Это был период, начиная с 1921 г., мирного экономического контрнаступления Советского государства на мировой арене.

28 октября 1921 г. Советское правительство направило ноту правительствам Великобритании, Франции, Италии, Японии и США с предложением созвать международную конференцию для разрешения спорных вопросов о русских долгах и выработке окончательного мирного договора. Нота нашла живейший отклик на Западе. Конференция была созвана в Генуе. Генуэзская конференция прошла с 10 апреля по 18 мая 1922 г. и была продолжена в Гааге с 27 июня по 22 июля 1922 г. Речь наркома иностранных дел Г. В. Чичерина 10 апреля 1922 г. во дворце Сан-Джорджо в присутствии представителей 34 стран (США отказались принимать участие в работе конференции и были представлены наблюдателями) содержала важнейшие принципы мирного экономического сосуществования: всеобщее сокращение вооружений, восстановление мирового хозяйства путем координации действий всех стран, план всеобщего экономического восстановления Советской России с участием иностранного капитала в разработке природных богатств при полном сохранении суверенитета РСФСР, планомерное распределение продуктов производства и топлива, 1и2нтернационализация мировых транспортных путей и пр.

Еще накануне встречи в Генуе, в процессе подготовки к ней, встал вопрос о долгах царской России. Было ясно, что нормализация экономических отношений с Западом во многом будет зависеть от решения этого вопроса. При этом обнаружились расхождения во мнениях: позиция В. И. Ленина серьезно отличалась от взглядов Г. В. Чичерина, Л. Б. Красина и М. М. Литвинова, которые склонялись к серьезным уступкам ради достижения соглашений в Генуе. Так, Л. Б. Красин предлагал перейти к «реальной» внешней политике, не останавливаясь перед признанием довоенных долгов ради соглашения с капиталистическими странами «потому, что мы не можем собственными усилиями сколько-нибудь быстро восстановить хозяйство... мы не в состоянии без иностранной п1о3ддержки быстро восстановить тяжелую промышленность» . Кроме того, Л. Б. Красин, помимо признания довоенных долгов, был склонен пойти и на удовлетворение претензий бывших собственников. В. И. Ленин указывал, 1ч4то позиция Красина «абсолютно неверна и недопустима» . Со своей стороны Г. В. Чичерин, например, 17 октября 1921 г. обратился с письмом к В. И. Ленину, предложив (не в первый раз), чтобы Советское пр1а5вительство заявило о признании долгов царской России .

В итоге последняя директива об условиях соглашения по долгам намечала предел уступок: военные долги и проценты по довоенным долгам должны были покрываться советскими контрпретензиями; выплата по признанным довоенным долгам должна была начаться через 15 лет (максимальная уступка — 10 лет); Советское правительство брало на себя обязательство позаботиться об интересах мелких держателей акций; обязательным условием этих уступок было предоставление Советскому правительству крупного займа.

Западные участники конференции не согласились на эти условия, и В.И Ленин счел дальнейшее обсуждение бессмысленным.

Конференция в Генуе не привела к конкретным результатам в налаживании сотрудничества с западными странами, хотя и они не смогли навязать Советскому государству свои планы экономической интервенции, восстановить свою собственность и добиться уплаты им военных долгов.

Однако накануне и во время Генуэзской конференции проходили переговоры советских представителей с Германией, Италией и Чехословакией в Paпалло. Эти переговоры принесли хорошие результаты. Между РСФСР и Германией в апреле 1922 г. был заключен Рапалльский договор. С советской стороны его подписал Г. В. Чичерин, с немецкой — министр иностранных дел Германии Вальтер Ратенау.

По Рапалльскому договору Германия отказалась от претензий, вытекающих из национализации собственности немецких подданых в Советской России. Обе стороны пришли к соглашению о необходимости урегулирования взаимных торговых и хозяйственных отношений на основе принципа наибольшего благоприятствования и содействия хозяйственному сближению двух государств. По характеристике, данной В. И. Лениным, Рапалльский договор ознаменовал «действительное равноправие двух систем собственности» и явился «прав1и7льным выходом из затруднений, хаоса и опасности войн». Рапалльский договор совершил прорыв в империалистическом фронте, нарушил единство западных держав. Потенциально соглашение в Рапалло открывало широкие и долгосрочные возможности сотрудничества между двумя странами, которые раньше, еще в довоенное время, были крупнейшими партнерами.

Успех в Рапалло был частично подготовлен предшествовавшими контактами и сделками.

В феврале 1921 г. советские и немецкие представители подписывают предварительный протокол с рекомендацией заключить соглашение об обмене торговыми представителями. «Для России союз с Германией открывает гигантские экономические пер1с8пективы», — указывал В. И. Ленин 11 апреля 1921 г. , а уже 6 мая было заключено временное соглашение между Советской Россией и Германией. РСФСР признана де-факто, стороны договорились об обмене официальными представителями и торговыми работниками. В ноябре того же года в Веймарскую республику приезжает заместитель наркома иностранных дел Л. М. Карахан «для теснейшего экономического и политического сближения Германии с Россией», по донесению из Берлина чехословацкого посла. 12 января 1922 г. советский торгпред сообщал из Берлина В. И. Ленину о беседе с представителем Круппа, который указал на желание виднейших деятелей Союза германской индустрии достичь соглашений с Советской Россией.

В этот же период, несмотря на неудачу в Генуе, происходят положительные перемены в экономических отношениях с Италией и Норвегией. Правительства Франции и США, правда, продолжали оставаться враждебными к этим изменениям. Можно считать, что как экономическая блокада в целом, так и «золотая» в частности были разорваны и открыт путь для развития экономических связей молодого Советского государства. Была подписана серия договоров со странами Востока: Ираном (тогда Персией), Афганистаном, Турцией. Советское правительство по своей инициативе отказывалось от всех договоров, конвенций и соглашений царского правительства, навязанных этим странам как неравноправные, от всех экономических привилегий и передавало в собственность народов этих стран все концессии, земли и имущество (банки, электростанции, дороги, средства связи и т. д). Оно отказывалось также от всех прав на займы, предоставленные царским правительством. Эти действия Советского государства должны были положить начало международным экономическим отношениям нового типа.

В 1921 г. оборот внешней торговли Советского государства превысил 180 млн. руб., т. е. был в 8 раз больше, чем в предыдущем году, хотя составлял только 8% уровня предвоенного 1913 года. В 1922 г. объем внешней торговли достиг примерно 260 млн. руб. Поступательное движение началось.

Однако экономическая борьба Запада с Советской властью на этом далеко не закончилась. Хотя Л. Б. Красин и считал, что «золотая блокада» была изжита ко времени торгового соглашения с Англией в марте 1921 г., за «золотой» последовала «нефтяная блокада». Хорошо известные нам нефтяные монополии «Стандард ойл», «Ройял датч-Шелл» и «Братья Нобель», представители которых собрались летом 1922 г. в Лондоне, договорились о создании единого фронта против Советского государства. Нефтяные монополии потребовали восстановления бывшей собственности и возмещения убытков, нанесенных собственникам после национализации их предприятий в России. К ним присоединились нефтяные монополии Франции и Бельгии. В конце 1922 г. ими было принято решение о полном бойкоте советского экспорта нефти. Однако «нефтяная блокада» также скоро провалилась.

На мировой арене росло понимание того, что Советская власть — реальность, с которой надо считаться.

Буржуазная французская газета «Тан» в конце 1922 г. писала: «... За большевистским режимом... выросла новая Россия. Рано или поздно эта Россия снова потребует своего места в мире. Советское правительство... является все-таки единственной властью, способной в настоящий момент осуществлять национальную русскую политику».

Укрепление Советской власти — объединение социалистических республик в единое государство — СССР, стабилизация хозяйства внутри страны, с одной стороны, и стремительный рост спроса на нефтепродукты на мировом рынке при противоречиях между нефтяными монополиями, с другой стороны, помогли быстрому прорыву нефтяной блокады уже весной 1923 г. Деловые связи СССР с зарубежными странами улучшились. К 1926 г. внешнеторговый оборот составил более уровня 1913 г. Это более чем в 6 раз превышало объем операций в 1921 г.

К исходу 1926 г. валовая продукция всей промышленности СССР вплотную приблизилась к довоенному уровню 1913 г. (98% ) . Однако даже к концу 1928 г. не был достигнут уровень 1913 г. по производству чугуна, стали, цветных металлов, проката, строительных материалов, по размерам посевных площадей под зерновые, по валовому сбору зерна. Безработица в период нэпа продолжалась, финансовые трудности не всегда позволяли биржам труда вовремя выплачивать пособие. Расслоение в деревне угрожало еще больше ухудшить социальную обстановку. Не только внутренние проблемы, но и ситуация на международной арене препятствовали успешному развитию хозяйственных связей. До полной нормализации было еще далеко. Только много времени спустя будет констатировано, что в 20-е и 30-е годы обе стороны — капитализм и социализм — были твердо убеждены, что война между ними неизбежна в силу противоположного характера систем. В те годы о новом мышлении не могло быть и речи.

В этих условиях XIV съезд ВКП(б) в декабре 1925 г. провозгласил курс на социалистическую индустриализацию. Сама формулировка постановления показывает, что задача рассматривалась в контексте внешнеэкономических отношений страны: «СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, пре2в4ратить в страну, производящую машины и оборудование».

Что касается внешнеэкономических связей, то необходимость изменения их организационных форм была выражена еще раньше в решении октябрьского (1925 г.) Пленума ЦК ВКП(6). Мероприятия в этой области должны были предусматривать сохранение монополии внешней торговли, создание более четкой системы специальных торговых организаций, упрощение, удешевление торгового аппарата, обеспечение интересов промышленности и сельского хозяйства. В целях централизации руководства внешней и внутренней торговли Наркомвнешторг был объединен с Наркоматом внутренней торговли в единый Народный комиссариат торговли (НКТ). Для осуществления внешнеторговых операций были созданы специализированные государственные акционерные общества по важнейшим видам экспорта и импорта.

Акционерные общества осуществляли свои операции через специальные импортные и экспортные отделы, созданные в торгпредствах по товарному признаку. Это обеспечивало единство действий за границей при проведении операций по тому или иному товару. Такая организационная структура просуществовала в течение пяти лет до 1930 г.

Между тем обстановка в мире также не оставалась прежней. В то время как Советское государство старается создать основы для долгосрочного экономического сотрудничества с Германией и другими странами, США совершают определенную переоценку своего внешнего курса. Политику начала 20-х годов отличает не только антисоветизм (о чем часто писали), но и стремление ослабить своих вчерашних союзников и сегодняшних конкурентов — Францию и частично Великобританию. США стремятся поставить их в положение младших партнеров и раскрыть себе двери в их колонии. Ослабления Франции и Англии можно достигнуть, восстановив потенциал Германии. Одновременно, если вновь окрепнет немецкая военная промышленность и прусская военщина, этот процесс будет идти вразрез с духом Рапалло, станет его антиподом. Рано или поздно возможности экономического сотрудничества между СССР и Германией будут разрушены. Для реализации своих планов американская олигархия широко прибегает к экономической политике, используя в первую очередь вопрос репараций.

В связи с этим политика США в вопросе германских репараций и союзнических долгов становится во многом «прогерманской». Более того, стала оказываться широкая финансовая помощь американского капитала германским монополиям, возникло тесное сотрудничество американских корпораций с германскими картелями.

Положение Германии непосредственно после окончания первой мировой войны было тяжелым: от военных действий сильно пострадали производственные мощности. Репарационные поставки и оккупация Рура — основного промышленного района — Францией и Бельгией в 1923 г. также нанесли ущерб хозяйству. Наконец, в течение ряда лет не обновлялся основной капитал в промышленности. Для модернизации производства не хватало средств, а из внешних источников Германия не могла их получить, подобно Англии и Франции, так как была лишена колоний.

Казалось, на обозримое будущее Германия была устранена из числа опасных потенциальных экономических противников. В этот роковой период 1923—1924 гг. на помощь вчерашнему врагу пришел американский капитал. В резком повороте американской экономической политики, которая меньше чем два десятилетия спустя должна была привести мир на край гибели, сказался также ряд краткосрочных эгоистических соображений.

Американское руководство в тот период подъема революционного движения в Европе хотело укрепить власть германских капиталистов в их собственной стране и, более того, превратить Германию в некий «бастион антибольшевизма».

Были и чисто конъюнктурные соображения. Недавние союзники: Англия, Франция, Италия — не могли погасить свои долги Соединенным Штатам без получения в свою очередь репараций с Германии. Таким образом, помогая восстановить немецкий хозяйственный потенциал, американский капитал рассчитывал пополнить свои сейфы притоком платежей от вчерашних союзников.

Вместе с тем, восстанавливая Германию как военно-промышленную державу, американская олигархия надеялась, что сможет использовать эту последнюю при необходимости как противовес своим вчерашним союзникам, т. е. включить ее в игру как сильную фигуру на некой европейской «шахматной доске».

В этой обстановке родились и стали проводиться в жизнь планы, касавшиеся германских репарационных платежей, восстановления военно-промышленного потенциала Германии. Среди них наибольшее значение обрели план Дауэса в 1924 г. и затем позднее в 1930 г. план Юнга.

Много раньше на Парижской конференции министров союзных держав в январе 1919 г. Германии было предъявлено требование выплатить 226 млрд. золотых марок в течение 42 лет, начиная с 1921 г. Затем на второй Лондонской конференции в апреле — мае 1921 г. общая сумма репараций была уменьшена до 132 млрд. марок (35 млрд. долл.), а позднее в ходе этой же конференции снижена до 126,5 млрд. марок с выплатой ежегодно 3,5 млрд. марок.

План Дауэса, принятый на Лондонской конференции в июле — августе 1924 г., не устанавливал общей суммы репараций, а ограничивался указанием годовых платежей, которые были снижены до 1 млрд. марок в 1924 г.; 1,2 млрд. — в 1925 г.; 1,2 млрд. — в 1926 г., а дальше — по 2,5 млрд. марок в год .

Свое название план получил по имени Чарльза Гейтса Дауэса — банкира и вице-президента США от республиканской партии. Он возглавил комитет экспертов, выработавший план. Этот план предусматривал также предоставление Германии займов и кредитов для восстановления ее военно-промышленного потенциала.

План Дауэса был разработан с активным участием печально известного немецкого финансиста Яльмара Шахта, который потом за свою помощь приходу нацистов к власти и экономические преступления «третьего рейха» угодил на скамью подсудимых в Нюрнберге.

Однако план Дауэса не удовлетворил ни американскую олигархию, ни тем более немецких реваншистов. Поэтому за планом Дауэса вскоре последовал план Юнга.

Принятый на конференции в Гааге (август 1929 и январь 1930 г.) план Юнга, названный по имени председателя комитета экспертов — американского банкира О. Юнга, подготовившего проект этого плана, устанавливал общую сумму платежей в 113,9 млрд. рейхсмарок с выплатой в 59 лет, В плане Юнга была прямо отражена связь между выплатой репараций Германией западноевропейским странам и платежами последних в погашение военных долгов.

В действительности все эти цифры остались на бумаге. На самом деле Германия заплатила по плану Дауэса 7,5 млрд. марок, а по плану Юнга — 3,7 млрд. марок. Всего же с 1919 по 1931 г. сумма германских платежей составила только 21,8 млрд. марок. Небезынтересно отметить, что за этот же период Германия получила иностранных инвестиций на сумму примерно 35—38 млрд. марок.

Официальная историография сообщает нам, что план Юнга просуществовал очень недолго. К середине 1931 г. экономический кризис охватил Германию. Золото стало быстро переводиться из немецких банков за рубеж. Началось банкротство германских банков. В июне германское правительство потребовало пересмотреть план Юнга. Американский президент Г. Гувер при поддержке банков США предложил годичный мораторий на репарации Германии и выплату долгов Соединенным Штатам. За мораторием Гувера последовали новые американские займы Германии. Впрочем, мораторий должен был подготовить оформление отмены германских репараций, что фактически и произошло на Лозанской конференции в 1932 г. После конференции Германия должна была выкупить свои репарационные обязательства на сумму 3 млрд. марок в течение 15 лет при 5% годовых.

Интересно, что с мораторием Гувера согласилась не только Англия, но даже Франция, которая в вопросах репараций занимала наиболее жесткую позицию. В 1931 г. французский премьер, посетивший США, подписал соответствующее коммюнике. Впрочем, этим премьером был ни кто иной, как Лаваль, тот самый Лаваль, который затем через 15 лет будет казнен по окончании второй мировой войны как предатель родины и пособник нацистов. Так мы видим, что не только истоки войны следует искать в экономической борьбе, но и корни политической измены иногда начинаются в предательстве экономическом.

В соответствии с планом Дауэса в октябре 1924 г. Германии был предоставлен репарационный заем в 200 млн. долл., из которого 110 млн. долл. было размещено в США. Приток же иностранных инвестиций в Германию составил 10—15 млрд. марок долгосрочных и более 6 млрд. марок краткосрочных вложений. На долю американского капитала приходилось 70% всех иностранных долгосрочных займов.

Результатом плана Дауэса было восстановление германского военно-промышленного потенциала. За пятилетие, 1924—1929 гг., действия плана объем промышленной продукции в Германии достиг довоенного, а экспорт соста2-9 вил 13,4 млрд. золотых марок против 10 млрд. в 1913 г.

План Юнга, заменивший план Дауэса, преследовал ту же цель. В осуществлении плана Юнга активную роль играл Банк международных расчетов (МБР), созданный банкирами США по решению Гаагской конференции в августе 1931 г. взамен упраздненной Репарационной комиссии.

МБР среди прочего координировал деятельность крупнейших банков по финансированию военной промышленности Германии. Основные положения Банка международных расчетов были подготовлены американскими банкирами Юнгом, Стюартом, Барджесом. Наибольшим весом в международных расчетах пользовались крупные банкиры Уолл-стрита. Соединенные Штаты немедленно присоединились к статуту банка, утвержденному на Гаагской конференции. США были представлены в МБР тремя ведущими американскими банками. О масштабах финансирования Германии Соединенными Штатами и другими западными странами свидетельствуют суммы иностранных капиталов в Германии. В 1931 г. они достигали, по разным оценкам, от 30 до 38 млрд. марок. Интересно, что среди основных получателей займов постоянно числились известные имена владельцев военно-промышленных концернов — Круппа, Тиссена и Сименса. Всего через два года они приведут к власти в Германии нацистов, а еще через 5—6 лет преступно развяжут вторую мировую войну, в которой погибнут 60 млн. человек.

Тогда же, в 1924—1930 гг., Германия разместила за рубежом (в основном в С Ш А ) займы на сумму в 1 , 4 млрд. долл. Займы для германской химической промышленности предоставлял преимущественно «Чейнз нэшнл бэнк» Моргана, о стальной и угольной промышленности Германии заботились «Дилон, Рид энд компани», развитие электротехнической промышленност3и1 финансировалось «В. А. Гарриман энд компани» и т. д.

За несколько лет была обновлена и модернизирована германская тяжелая промышленность. Казалось, американская финансовая олигархия могла поздравить себя с успехом. Ведь планы банкиров принесли ожидаемые ими результаты. Похоже, что американский капитал, принимая желаемое за действительность, закрывал глаза на то, что происходило. Тем временем в 1933 г. к власти в Германии пришли фашисты. Однако и это не смутило американские монополии. Банковские и промышленные корпорации продолжали, хотя и не так открыто, предоставлять займы и кредиты германским концернам. Предполагалось прямое сотрудничество американских и германских монополий. Некоторые виды оружия и военной техники выпускались на предприятиях, принадлежавших американскому капиталу. Так, германская фирма по производству вооружения перешла под американский контроль. После 1933 г. фирма «Опель», принадлежавшая «Дженерал моторе» (контролировалась все той же группой Д ж . П. Моргана) , и « Ф о р д АГ» — филиал «Форда» (США) выпускали танки. Тот же Морган через ряд фирм: «Микс унд Генест», «Лоренц» и др. — поставлял 2/5 средств связи для германской армии и часть боевых самолетов через фирму «Фокке-Вульф». Небезызвестная ИТТ («Интернэшнл телефон энд телеграф Ко» ), та самая, которая в наши дни помогла захватить власть в Чили фашистской хунте во главе с генералом Пиночетом, в 1938 г. купила в Германии крупный пакет акций авиастроительной фирмы. Производимые фирмой бомбардировщики нападали в Отечественную войну на советские войска и мирное население.

После победы в 1945 г. военный преступник Яльмар Шахт, услышав в своей камере во время Нюрнбергского процесса, что немецким промышленникам будет предъявлено обвинение, сказал американскому офицеру, что США должны будут судить своих собственных промышленников. Он напомнил, что заводы «Опель», принадлежавшие «Дженерал моторе», работали только на войну. Разумеется, Шахт сделал это заявление с полным знанием дела. Не кто иной, как он сыграл активную роль в укреплении преступных связей фашистов с американскими монополиями. Еще в 1933 г. он заявлял, что фашизм «не представляет никакой опасности для американского бизнеса в Германии». Затем после своего назначения президентом Рейхсбанка он специально посетил США, добиваясь новых американских займов .

В целом банковские круги внесли свой зловещий вклад в становление германского фашизма в 30-х годах. Так, кельнский банкир барон Шредер много сделал для привлечения финансовых средств. Более чем знаменательно, что в С Ш А банк Ш р е д е р а сотрудничал с известной адвокатской фирмой «Салливэн энд Кромвел», во главе которой стояли пресловутые братья Даллес. Старший из них Джон Фостер позднее, в 1953—1959 гг., станет государственным секретарем США и будет до конца неутомимым вдохновителем и проводником «холодной войны» против СССР. Младший брат — Аллен во время второй мировой войны сделается руководителем политической разведки в Европе. На этом посту он попытается навести мосты между Западом и терпящим поражение на Советском фронте гитлеровским руководством с тем, чтобы вывести Германию из-под удара советских войск. Здесь, однако, его планы терпят неудачу.

Позднее, в 1953—1961 гг., он будет руководить ЦРУ, став в некотором отрицательном смысле олицетворением всей этой организации. Это позднейшее развитие событий, как мы видим, корнями уходит в 30-е годы. Тогда же, как вспоминает в своих мемуарах американский посол в Германии Додд, фашистов посетили представители американских банковских кругов Олдрич и Манн для обсуждения вопросов финансирования перевооружения Германии. В беседе с Доддом они сказали, что с Гитлером «можно иметь дело».

С помощью американских займов и кредитов была восстановлена и укреплена германская тяжелая промышленность, включая военную. Тем временем за 1924— 1931 гг. США получили в покрытие задолженности союзников сумму, эквивалентную 8 млрд. марок. Репарационные платежи Германии за этот период составили 11,28 млрд. марок. В то же время займы, полученные Германией, превысили все эти суммы, вместе взятые. Большая часть займов была получена у США. Неудивительно, что в этот период пышным цветом распускаются многочисленные картельные соглашения между американскими и немецкими фирмами. В 1925 г. их уже насчитывалось до 3 тыс. Многие из монопольных соглашений охватывали военное производство. Так, концерн «Иг Фарбениндустри», который затем во время войны вел откровенно преступную деятельность, в 1933 г. заключил соглашение с американской корпорацией «Дюпон» о закупке взрывчатых материалов и боеприпасов, перевозившихся в Германию через Голландию. Впрочем «Иг Фарбениндустри» имел соглашения и с такими корпорациями, как «Стандард ойл оф Нь3ю5 -Джерси», АЛКОА, «Доу Кемикл», и многими другими.

Система картельных соглашений позволила германским концернам получить доступ к святая святых американских корпораций — к новейшим данным, последним технологическим секретам, имевшим военное значение. Позднее, в 1940 г., под нажимом общественного мнения сенатская комиссия США вынуждена будет признать, что «американские промышленники с согласия правительства США свободно продавали германскому правительству патенты и права на конструирование моторов». Впрочем, в 20—30-е годы американской олигархии, видимо, казалось, что она ведет правильную политическую игру. Когда в 1936 г. на съезде фашистов в Нюрнберге Гитлер открыто заявил о всесторонней мобилизации германских ресурсов в течение последующих четырех лет для подготовки войны с Советским Союзом, это воспринималось как нечто вполне умещавшееся в рамки стратегических планов правящих классов США.

Финансовые круги США оказывали помощь и другим фашистским странам. Только за 1925—1927 гг. Италия получила от США 300 млн. долл. Внешние кредиты США были использованы и для поддержки японского империализма. Первый крупный заем Японии предоставил в 1923 г. «Нэшнл Сити бэнк оф Нью-Йорк». В 1924 г. было предоставлено еще 150 млн. долл. японскому правительству и 25 млн. Японскому банку. Значительные кредиты были получены Японией в 1928—1930 гг. Неудивительно, что в 1931 г. она оказалась в состоянии оккупировать Маньчжурию, а в 1932 г. создать на ее территории марионеточное государство Маньчжоу-Го. Как мы видим, американская олигархия была последовательна, финансируя японский милитаризм и свой будущий Перл-Харбор.

Разумеется, это сотрудничество между империалистическими державами было строго целенаправленным. Каждая из сторон старалась установить свой контроль над стратегически важными сферами в международных экономических отношениях. Например, каждая из империалистических держав стремилась к гегемонии в морской торговле. Соединенные Штаты, торговый флот которых с 1900 по 1910 г. возрос с 5,1 млн. до 7,5 млн. т, за годы первой мировой войны развернули большое строительство стандартных судов и к 20-м годам их флот превратился в большую силу. В это время торговый флот Англии сохранился на стабильном уровне 1914 г. — 18,9 млн. т и к началу второй мировой войны даже несколько уменьшился — до 17,8 млн. т. Эти две державы доминировали в мировом судоходстве. Ни Германия, морской торговый тоннаж которой перед первой мировой войной вырос в 3,5 раза, ни Япония, переместившаяся вначале на шестое, а затем на третье место в мире по тоннажу, не могли все-таки поколебать англо-американскую гегемонию на морских путях. Тем более что экономическое господство последних было подкреплено военно-морской мощью.

Между тем после первой мировой войны соотношение военно-морских сил коренным образом изменилось. Британский военный флот лишился доминирующего положения. Англия по экономическим причинам была вынуждена отказаться от «двухдержавного стандарта», согласно которому ее флот по своей мощности равнялся двум самым сильным флотам мира. Самое большое, что могла себе позволить теперь Англия, это поддерживать свой флот на уровне флота США — самого сильного в мире.

Германия после своего поражения потеряла право иметь военно-морской флот, ее основные надводные корабли и подводные лодки были переданы странам Антанты. Державы-победительницы получили также все транспортные суда крупнее 1,6 тыс. т и еще половину более мелких судов. Оборудование морских верфей было передано Англии.

Таким образом, державы Антанты хотели лишить Германию средств к возвращению на морские пути, вытеснив ее с морских просторов. Этому придавалось большое значение. Только позднее, в 30-е годы, положение стало меняться. Для того чтобы использовать Германию, Италию и Японию в качестве непосредственной военной силы против СССР, было допущено восстановление военно-морского потенциала Германии, и державы Антанты согласились на этот опасный и ошибочный шаг.

Лондонская конференция 1936 г. по регулированию строительства флотов провалится, и Германия будет форсировать строительство военно-морских кораблей.

При этом господство на море будет означать для фашистских держав прежде всего возможность нанести удар по западным государствам, нарушить их экономические и другие связи с колониями, а также иными заморскими странами и территориями. Для Германии это было частью ее борьбы за мировое господство, за захват колоний. Фашистские государства спешно готовились к тому, чтобы обеспечить себе доступ к источникам сырья и коммуникации к ним, а это требовало господства на море.

Постепенно становясь, еще с 20-х годов, на путь сотрудничества с немецкими и другими милитаристами, на путь попустительства их экспансионизму в целях использования Германии, Японии и Италии в качестве фигур в борьбе на мировой арене, англо-американский капитал все больше затем втягивался в рискованную игру. К концу 20-х годов внешнеэкономическая стратегия, исходившая во многом из сомнительных политических и военных концепций, стала подвергаться воздействию стихийных сил, потрясших мировую систему капитализма.

Совершенно неожиданно период экономического процветания был грозно прерван и мир ощутил себя перед экономической катастрофой. Первостепенной задачей в этой обстановке стало выживание.

Назад| Оглавление| Вперёд